Беседа И.Я. Грица и В.С. Стрелова о постоянном чтении Священного Писания
Благодарим Валентину Курышеву за расшифровку, Лидию Плотникову за редакцию текста.
И.Я.: Добрый вечер всем. Сегодня у нас необычное занятие.
В.С.: Мы решили попробовать провести занятие в форме беседы о Библии, об опыте чтения Библии. Я надеюсь, что для многих из вас это будет интересно и полезно. Вы можете не только слушать ответы на те вопросы, которые мы будем обсуждать, но и предлагать свои вопросы. Если они окажутся уместными, мы их тоже обсудим.
И.Я.: Пожалуйста, если есть вопросы, welcome. Начинаем, Владимир Сергеевич.
О любви к чтению Писания
В.С.: Илья Яковлевич! Первый вопрос. Я знаю, что Вы собираете свои воспоминания, но когда они станут доступными для всех, это большой вопрос. А можете ли Вы вспомнить тот момент, когда Вы впервые для себя открыли Священное Писание? Как это произошло?
И.Я.: Вы знаете, я родился совсем в другой стране, жил в другом тысячелетии и в другой эпохе. И Писание было невероятно сложно не то чтобы иметь дома, а просто добыть. Это было совершенно невозможно. Первым делом, когда я стал студентом, я добился права пользоваться библиотекой, как потом мы шутили, «имени бывшего Ленина». И там пытался получить право пользоваться спецхраном. Такой был фонд библиотеки для специального хранения с запрещенной в то время литературой – Библия, святые отцы и так далее, и все в полном беспорядке. Не получилось.
Но у меня был хороший друг, который мне сказал на первом же курсе: «У меня есть Библия. Хочешь, дам, но только на неделю». Это было протестантское издание на тончайшей бумаге, даже тоньше, чем папирусная, маленький формат карманный. «Но могу дать только на неделю».
Я очень хотел читать, конечно, и с удовольствием взял. Ровно через неделю вернул. Всю неделю я читал, и, как это ни странно, я успел прочитать всю Библию от Бытия до Откровения. Читал без перерывов. Конечно, на занятия не ходил. Спал по три часа, а потом снова читал. Но сейчас я бы не рискнул сказать, что прочел всю Библию, потому что это было протестантское издание, то есть книг неканонических там не было совсем. Но это гораздо лучше, чем ничего. И я все прочел.
Потом мой друг спросил меня: «Ну, что ты скажешь? – Скажу, что все, что тут написано, это правда. – Ну, и что дальше?» Что дальше, я и сам прекрасно знал. Нельзя просто прочесть, надо после этого что-то ответить. Вся Библия – это как один огромный вопрос. Вот эти люди жили так. А ты, а ты как? И понятно, что надо было ответить – «и я хочу, чтобы так». Но это было не очень просто, дать такой ответ, сейчас я могу вам честно сказать. Почему? Потому, что жизнь только начиналась, столько было вокруг интересного, разнообразного. На первом курсе я ходил не только на свои занятия, я бегал в университет на регулярные курсы Сергея Сергеевича Аверинцева, ходил на курс социальной психологии, был такой замечательный преподаватель Ольшанский, и много еще чего было вокруг интересного, замечательного. И поэтому, скажу вам честно, я слукавил: «Ну, надо ещё подумать».
Потом, много-много лет спустя, я очень смеялся над собой, выяснив, что это лукавство было неоригинальным. Вот Блаженный Августин в своей «Исповеди» молился тоже о том, чтобы стать таким, прийти к Богу, но чуть-чуть позже. Августин, конечно, очень высокий, что тут говорить, тут и сравнивать нельзя. А потом был такой прекрасный подвижник митрополит Вениамин Федченков. Он из священнической семьи, окончил семинарию, поступил в Петербургскую академию и там, как и все, стал терять веру. Об этом он пишет в своих воспоминаниях. Практически все, кто учился в академии, теряли веру. Потом вместе с несколькими друзьями он, наоборот, обрел веру во Христа Живого, Воскресшего. И это было для него очень непросто, потому что вызывало подозрения окружающих. Они там собирались и молились. «Что такое, разве вам мало утренних и вечерних молитв?». Они вместе читали Писание, что тоже вызывало огромные подозрения – «неужели у нас в академии появились сектанты?». И так далее. И он говорит: «Мы молились так: Господи, сделай нас святыми, но, если можно, немножко позже, не сейчас».
Так что, оказывается, я вовсе не был оригинален в своем ответе. Потом я несколько лет очень переживал, что ж я так слукавил. Вот, я не одинок был в таком действии, но, поскольку для меня это было очень важно, можно сказать, что первое чтение было самым глубоким, хотя оно было быстрое. То, что всегда трудно запомнить, имена, названия каких-то мест, событий и прочее, вошло очень глубоко в меня. Вот так.
В.С.: Получается, что Вы читаете Писание больше сорока лет.
И.Я.: Я бы сказал, что пятьдесят уже.
В.С.: Что изменилось в Вашем подходе? Приходилось ли как-то подстегивать интерес к постоянному чтению Писания, или это естественным образом сохраняется все это время?
И.Я.: Ой, какой сложный вопрос! Приходилось ли подстегивать, не знаю даже. За пятьдесят лет какие-то выводы у меня появились. Первое и самое важное требование к чтению, о чем я могу сказать, чтение должно быть только с любовью. Это любовь! Когда трудно читать, когда вам не читается, это значит, что немножко угасла любовь. Был такой великий швейцарский писатель Герман Гессе, писал на немецком, автор знаменитого романа «Игра в бисер» и многих других произведений, нобелевский лауреат. Однажды я у него прочел такую потрясшую меня фразу – «чтение без любви относится к тягчайшим грехам человеческого разума». Он писал не только о Библии, а о любых видах произведений. Есть грехи у тела, есть грехи у совести, есть грехи у разума. Я долго переваривал эту мысль и понял, что к Библии она относится в полной мере. Чтение без любви – я бы не дерзнул как Гессе сказать – это уже грех, но это движение в сторону греха. Вот, это первое, что я хочу сказать. Поэтому, когда не читается, молитесь, просите об умножении любви.
Любовь не бывает такой как бы узко секторальной – «я люблю Пушкина, а читать вообще не люблю». Помните, знаменитый грузинский анекдот? «Гиви, ты любишь помидоры? – Есть люблю, а так не очень». Вот – «я Пушкина люблю, а читать не очень» – так не бывает. Поэтому приходится быть очень выборочным, очень осторожным к чтению. Библия задает невероятно высокий уровень чтения. Нельзя одновременно – я имею ввиду не одномоментно – любить читать Священное Писание, неважно какую книгу Писания, и третьесортную литературу, какую-нибудь Донцову. Простите, если кого-то обидел этим высказыванием. Это все ниже плинтуса. Чтение Библии приводит к тому, что у вас рождается – только не падайте в обморок – аристократизм, потому что высота Библии такова, что требования к себе, не к другим, а к себе, становятся чрезвычайно высокими. Вы обращаете внимание на какие-то вещи в Писании и понимаете, что те слова, которые тут используются, они прекрасны. И вот уже не влезают в вас какие-то грубые, низкие, гадкие слова. И это не потому, что вы себе запрещаете, а просто такое влияние оказывает чтение Писания. Я ушел от темы?
В.С.: Это немного по-другому ответ на поставленный вопрос.
И.Я.: Значит, что делать, если не очень читается? Библия многообразная книга, Книга Книг. Это Книга, которая состоит из множества книг. Не читается сейчас, допустим, Книга чисел, берите то, что читается. Псалмы читайте, у каждого есть свои любимые сцены, любимые главы, читайте то, что любите очень. А то, что не любите, хотя я таких слов не смею употреблять по отношению к Писанию, вернее, то, что еще не успел полюбить… А то, что любите, не останавливайтесь, можно и раз, и два, и десятый раз читать любимые отрывки. Ставьте перед собой более высокие задачи.Совместное чтение Писания
В.С.: Наверное, для Вас чтение Писания – это не работа одиночки. Были какие-то люди, с которыми вместе или у которых Вы тоже учились читать?
И.Я.: Пожалуй, что не очень быстро и не сразу. Я пришел к вере в те годы, когда это было довольно опасным занятием – собираться вместе и читать. Хотя мы это делали, но крайне редко. В общем, это было, конечно, не правильно — читать все время самому, но другого выхода не было. Сейчас совсем другая ситуация. Мой опыт тут уже не интересен и не так важен. Очень много времени мы, я и мои знакомые, друзья, потратили на поиски того, как сегодня, именно сегодня, в наше время наилучшим образом читать не в одиночку. Вот так родился более двадцати лет назад этот опыт молитвенных чтений. А до этого он был разнообразным, очень разным. Собирались, каждый приходил с рюкзаком (я говорю не фигурально и не шутя, а буквально) книг, словарей разных, и мы спорили до хрипоты, читая, продвигаясь, продираясь, как сквозь терновник, через тексты каких-то отдельных книг, глав, стихов. Но потом появилось понимание, что Библия – это же не терновый лес. Библия – это милость, радость и любовь. Поэтому не надо через неё продираться, раздирая одежду и заодно кожу, и много еще чего. Вот так родилось молитвенное чтение, когда молитва и тишина означали гораздо больше, чем всё остальное. Ну, это вам всё известно, надеюсь, что у вас такой опыт есть. Думаю, что в наше время это очень важно – молитвенное чтение.
И.Я.: Это замечательный вопрос, но совсем не простой. Надо относиться к тексту Священного Писания, как к чему-то драгоценнейшему и бесконечному. И дело любви остаётся, конечно. Вот, если вы очень любите кого-то, допустим, своего новорожденного малыша. Это ясно, что вы его любите. И вы говорите себе – «я его люблю, точка» – и преспокойно куда-то уезжаете. Видите вы его или не видите, есть возможность на него посмотреть, с ним общаться, или нет – это вас мало беспокоит. Вы делаете свои дела и прочее. Ну, я не очень поверю, что вы его действительно любите. Понимаете, любовь не бывает заполнена до конца. Любовь всегда ненасытна, вам всегда мало. Неважно, о чем идет речь, о Библии, о младенце, о цветочках, которые вы выращиваете, какой-нибудь зверек, который у вас дома живет, любимый. Всегда мало, всегда хочется еще и еще, какая-то такая жадность. Поэзия, все, что вы любите, хочется еще. Это нормально. Вот в Библии тоже самое. Вы прочли какую-то главу в определенные дни, поняли, не сомневаюсь, что поняли хорошо, но точки тут не стоит. В Библии нет точек, в Библии всегда многоточие. Я понял это так, как я понял сегодня, а завтра будет все иначе. А что еще? А что дальше?
Надо научиться задавать вопросы. Почему я и предложил вот этот курс «Вопросы к Библии», и я должен честно сказать, что, скорей, меня он огорчает, чем радует. Потому что вопросов в начале было много, потом все меньше, меньше, меньше. Это признак чего-то не очень здорового. Я с большим огорчением это принимаю, куда деваться, приходится принимать, конечно. Потому что чем больше мы читаем, тем больше должно быть вопросов. Это совершенно естественно и нормально. Когда вопросы исчезают, я не понимаю, что происходит. Вот я посмотрел, за последние две недели на сайте коллежда ни одного нового вопроса не появилось. Буквально час назад посмотрел, чтобы иметь свежую информацию. Вы думаете, меня это радует? Совсем не радует.
Мне не у кого спрашивать. Я был бы счастлив, если бы рядом был человек, которому я мог бы задавать вопросы. Я помню, как в свое время приезжал в Подмосковье, в Новую Деревню к отцу Александру Меню, и у меня были целые блокноты вопросов по Писанию. Тогда я был молодой, глупый, и стеснялся его спрашивать, о чем я жалею. Когда меня спрашивают – «о чем Вы жалеете, если бы можно было повторить…», то я всегда говорю именно про это. Приходишь, там стоит какая-нибудь барышня или дамочка вся в слезах, и громко что-то говорит ему. Он с очень большим юмором отвечал. Иногда вопросов не слышишь, подходишь и слышишь только его ответы – «нет, милочка, ни в каком виде я вам не являлся, валерьянку пить надо, валерьянку». Всегда есть такие люди, не обязательно, что это сестры, бывает, и братья такие, у которых не все в порядке, как это поделикатней сказать, очень возбудимые люди. Я не очень возбудимый человек. И потом, незадолго до ухода он мне сказал – «Ну, что же ты ничего не спрашивал? – Я приходил и уходил, потому что такие люди все в слезах, у них вопросы жизненно важные. – Да ничего жизненно важного нет, просто им поговорить дома не с кем. Надо было выплакаться. Ты тоже важен, у тебя были серьезные вопросы». После его ухода, пожалуй, и поговорить не с кем. Так что, была б возможность, я бы сидел и спрашивал.
Из двух дел – учить других и учиться самому – я очень люблю учиться, а приходится учить. Я совсем от этого не в восторге, но что делать, надо, так надо. Но меня удивляет, что у людей нет вопросов. Как только исчезает этот дар вопрошания, молитесь об этом, мои дорогие. «Тут все ясно, а что мне читать, я уже читал это, зачем сейчас вместе или одному читать снова задали, мне все уже понятно и известно» – когда я такие слова слышу или вижу по глазам, некоторые стесняются говорить, то очень хочется плакать. Я думаю с этим связано то, что потом уходят – «все пройдено, мы уже прошли это». В утешение вам скажу, что это относится не только к молодым и недавним церковным людям. Я знаю таких священников, которые закончили, надеюсь, еще не совсем закончили все-таки, но пока они ушли из Церкви. А отчего? «…христианство, все уже нам понятно, мы его прошли». У меня это не умещается. Как это можно все понять о Христе? Уже все-все понимаете? Те, кто были рядом, ничего не понимал, те, кто прожили много лет с Ним близко, и не стеснялись этого. Не знаю, отчего это такое происходит.
И.Я.: Мой опыт совсем другой. Я говорю, что я человек прошлого тысячелетия. Я уже настолько стар, что счет идет не на годы, а на тысячелетия. Да, у меня так и было, и так и есть. Менялись постоянно виды утренних молитв. Я не хочу сказать, что надо отказаться полностью от утренних молитв, рекомендованных Церковью, ни в коем случае. Я считаю, чтобы молиться словами Писания, нужна большая подготовка к этому. Нужно сначала чувства привести в порядок, затихнуть полностью, чтобы душа, тело были в полном покое. Это требует какого-то времени, но утром это не так-то просто сделать, потому что всегда утром много всяких дел, надо идти к определенному часу на учебу, на работу, успеть на транспорт. Уходить без молитвы совсем плохо, поэтому тогда лучше помолиться, насколько можешь, теми словами, которые рекомендует Церковь. Вечером многие приходят уставшими настолько, что для таких встреч с Писанием просто физических сил нет. Это не шутка, это серьезно. Но хотя бы раз в неделю мы можем себе это позволить. А раз можем позволить, значит мы должны это делать, просто обязаны. Для этого есть дар субботы, но совсем необязательно это делать в субботу. У каждого это может быть свой день недели. Но хотя бы раз в неделю это надо делать — помолиться иначе.
Если продолжить ответ на заданный вопрос, у меня в последние годы исчезли совсем молитвы покаянные, совсем исчезли. Я это рассказываю просто для примера, вовсе не для того, чтобы вы мне подражали. Упаси Бог, у меня так получилось само собой. Чем они заменены? Благодарением – «я благодарю тебя, Господи, за то, что Ты показал мне, что в этой ситуации я был не прав». Ничего, кроме благодарности, я не могу предложить никому. «За все благодарите». Тогда я осмыслил, что у меня вот так изменилась духовная жизнь – я не прошу прощения, то есть прошу прощения, но как-то совсем иначе, идет одно благодарение. Апостол Павел, человек очень уважаемый в Церкви, нам заповедал – «Всегда радуйтесь, за все благодарите». За все, за все, за все, что с вами происходит. Можете — делайте, не можете — не делайте. Это дело такое, мне потребовалось много десятилетий, чтобы к этому прийти. И я не считаю, что это обязательно для всех.
Самое главное — молитва должна идти от сердца. Наш любимый и дорогой архимандрит Виктор Мамонтов, наш отец, наставник, любил рассказывать историю про одну молодую женщину, у которой ребенок лет пяти-шести-семи был, и которая по ревности к Церкви читала все молитвы, именно вычитывала (такие глаголы есть – «вычитывать», «отстоять Литургию» — ужас, конечно, страшные слова) все молитвы полагающиеся, вечерние, утренние. Ребенка она заставляла стоять рядом, именно стоять (отстаивать), и он, бедный, терпел все, потом однажды сказал – «мам, ну ты уже помолитвословила, давай теперь помолимся». Она так изумилась, что сказала – «ну, давай, молись. – Господи, спасибо Тебе за мою маму», – сказал он, и все. Понимаете, иногда достаточно такой простой молитвы – «Господи, спасибо Тебе за мою семью, спасибо Тебе за мою страну, за мой город, за мой дом», и так далее, и так далее. Ребенок почувствовал, какая молитва идет от сердца – от сердца идет благодарение, конечно. Вот такая интересная история.
И.Я.: Нет, не означает. У меня такой непростой опыт, трудный в этом плане, есть. И я точно знаю, что делать не надо. Ни в коем случае, никогда детям не читайте детской Библии. Нет и не может быть хороших детских Библий. Картинки пусть смотрят, пожалуйста. Это сами они могут, можно им её дать. Но картинки редко бывают хорошие, они, как правило, совершенно бездарные, на мой взгляд, я могу и ошибаться, и не настаиваю на своем мнении. Из большого своего опыта я понял, что с детьми надо так – им лучше рассказывать, хотите — своими словами, хотите — близко к тексту какие-то сцены, какие-то эпизоды. Но если вы действительно хотите почитать – «а теперь я тебе почитаю, прочту настоящую Библию». И тут, как ни странно размер важен. Я брал самую большую Библию, которая была в моем доме, огромный фолиант, открывал, и это всегда вызывало большое уважение детей и почитание. И читал две, три строчки, не большое, лучше одну-две, чуть-чуть, потому что на третьей они уже спотыкаются, они уже слушать не могут. «Вот я тебе сейчас покажу, прочту НАСТОЯЩУЮ Библию. Это не детская, тут картинок нет, потому что это взрослая, настоящая».
Не знаю, мой опыт совсем неправильный какой-то, потому что на каждом новом языке в первую очередь издают детские Библии. Иногда бывают талантливые, хорошие какие-то картинки. Но я не рекомендую этого делать, совсем не рекомендую. Как это ни странно, дети лучше откликаются на видеоряды, динамические картинки, то есть мультфильмы. Это не удивительно. Показывать им библейские фильмы взрослые художественные, на мой взгляд, не замечательно. В общем, я крайне редко видел, я сейчас вспомнить не могу, какие-то адекватные художественные фильмы на библейские сюжеты. Как правило, там масса персонажей вводится, которые в тексте не упоминаются, там два-три человека, а вокруг – толпа. А толпа безымянная, это неинтересно. Поэтому, как это ни странно, лучше какой-нибудь мультфильм. Мультфильмы тоже бывают очень разные. Я видел только один, могу порекомендовать только одну очень замечательную российскую студию «Кристмас Филмз», так они называются. Они сделали 15 или 16 фильмов на библейские сюжеты, и все они невероятно деликатны. Правда ими руководило Уэльсское отделение Библеистики, и там очень серьезно работали и богословы, и специалисты, но музыка и остальное — это русское производство. Если будет интерес, я пришлю, какие у меня есть ссылки. Это стоит детям показывать, и взрослым, кстати, тоже. Вот так.
А когда это художественный фильм… Я помню, одна прекрасная, умненькая девушка лет 16-17-ти ко мне все «приставала», все спрашивала про Евангелие, там какая-то фраза ее волновала очень. Она ее мне произносила (я сейчас не помню, какая фраза, забыл уже), а я ей говорил – «я такую не помню, я неплохо знаю Евангелие, но вот этих слов я не помню. Пожалуйста, в следующий раз, когда мы встретимся, принеси мне, откуда ты это взяла». В следующий раз пришла, очень старательная девушка, у меня к ней большое уважение, и говорит – «я не нашла ее в тексте. – Где ж ты ее взяла? – Я забыла, где я ее взяла». Потом еще через раз или два, она вспомнила – «я же фильм смотрела, и там это говорилось». Понимаете, какой ужас! Разница между словами евангельскими и словами, которые неизбежно режиссер, сценарист вставлял, чтобы все было ровненько? Вот что-то вставили то, что никакого отношения к Евангелию не имело, бедную девушку заморочили. Когда мы это выяснили, у меня много было справочных материалов (я специально очень тянул время), я взял компьютер и показал, что в Библии таких слов вообще нет. Это легко найти по системам поиска по Писанию. Она поняла, она умница, и говорит – «А что ж делать? – Читай Писание, не смотри всякие глупые фильмы». Так она через несколько лет пришла, и благодарила за этот совет. Приняла его всерьез.
В.С.: В чате пишут, что у детей бывают очень неожиданные вопросы, на которые не так-то просто можно ответить.
И. Я.: Спасибо, замечательный вопрос. Значит, с детьми надо вести себя также, как со взрослыми, только гораздо лучше. Детям нельзя лгать. Если не знаете, как ответить, надо сказать – «какой у тебя прекрасный вопрос. Знаешь, я должна подумать, я сегодня не готова ответить. Давай думать вместе, ты будешь думать сам. И вот, мы встретимся через неделю, (я не знаю, как Вы часто встречаетесь с детьми) и тогда мы вместе будем искать ответ на этот вопрос». Не надо изображать из себя всезнайку. Вы и я, и ребенок, и мы все — ученики Христовы. А ученики учатся, они задают вопросы. Видите, спасибо вам за то, что вы нам вопрос задали. Если нет вопросов, это не ученик, совсем не ученик.
Мне много приходилось преподавать, и не только Священное Писание. И больше всего на свете мне не нравилось устраивать экзамены. Я всячески старался их избегать, но иногда администрация требовала, чтобы были обязательные экзамены, и тогда мне пришла в голову прекрасная мысль, которую и сейчас я считаю вполне хорошей, – я предлагал какой-то текст, и говорил – «какие вопросы у тебя есть по этому тексту? Задавай мне вопросы». Человек мог подумать, это не мгновенно. И не только это было, мне и математику приходилось преподавать, и историю – «что тебе не понятно в этом событии небольшом, задавай вопросы». Студенты это знали, а я преподавал не только в официальных учреждениях, но и в других, и говорили – «как же готовиться к Вашим экзаменам, когда не знаешь, что Вы спросите? – Ну вот, готовьтесь».
В.С.: Еще вопрос в чате: а если ребенок, мальчик не хочет даже пересказ Библии слушать?
И.Я.: Да, есть детки такие подвижные, которым самое интересное – прыгать, допустим, с пианино на шкаф, а со шкафа на диван. Ну что ж, бывает, пусть прыгают, но при этом они все равно слушают, они делают вид, что им не интересно. Здесь очень важно, я сейчас странную вещь скажу, очень важно специально репетировать. Надо научиться говорить таким «сказочным» голосом или голосом, который вызывает интерес, возбуждает. Мне приходилось очень маленьким детям преподавать. И я много тренировался перед зеркалом, например, изображал из себя отчаяние, когда они забывали о том, что я просил их что-нибудь нарисовать, как домашнее задание. И поскольку нужно было ставить им оценки – «ах, как я хотел тебе поставить отлично» – и я такой ужас и горе изображал на своем лице – «а теперь я не могу». На них это очень сильно действовало, на перемене они бежали, что-то рисовали, и тогда, конечно, я на себе «рисовал» радость и счастье. Не всегда это идет от сердца, но в этом и состоит профессионализм преподавателя – он должен и может изобразить, что надо. Я не призываю вас этим заниматься, не все из вас учителя, не все из вас преподаватели, но, почему бы и нет? Иногда как бы таким интригующим голосом – «а ты знаешь, что было сказано на эту тему в Евангелии?». Очень им трудно устоять и не задать вопрос – «а что? – Сейчас я расскажу. Ты будешь сидеть или как? Или будешь прыгать? Ну, прыгай, ладно, только слушай». Вот так.
Продолжение беседы здесь.
Благодарим Валентину Курышеву за расшифровку, Лидию Плотникову за редакцию текста.
И.Я.: Добрый вечер всем. Сегодня у нас необычное занятие.
В.С.: Мы решили попробовать провести занятие в форме беседы о Библии, об опыте чтения Библии. Я надеюсь, что для многих из вас это будет интересно и полезно. Вы можете не только слушать ответы на те вопросы, которые мы будем обсуждать, но и предлагать свои вопросы. Если они окажутся уместными, мы их тоже обсудим.
И.Я.: Пожалуйста, если есть вопросы, welcome. Начинаем, Владимир Сергеевич.
О любви к чтению Писания
В.С.: Илья Яковлевич! Первый вопрос. Я знаю, что Вы собираете свои воспоминания, но когда они станут доступными для всех, это большой вопрос. А можете ли Вы вспомнить тот момент, когда Вы впервые для себя открыли Священное Писание? Как это произошло?
И.Я.: Вы знаете, я родился совсем в другой стране, жил в другом тысячелетии и в другой эпохе. И Писание было невероятно сложно не то чтобы иметь дома, а просто добыть. Это было совершенно невозможно. Первым делом, когда я стал студентом, я добился права пользоваться библиотекой, как потом мы шутили, «имени бывшего Ленина». И там пытался получить право пользоваться спецхраном. Такой был фонд библиотеки для специального хранения с запрещенной в то время литературой – Библия, святые отцы и так далее, и все в полном беспорядке. Не получилось.
Но у меня был хороший друг, который мне сказал на первом же курсе: «У меня есть Библия. Хочешь, дам, но только на неделю». Это было протестантское издание на тончайшей бумаге, даже тоньше, чем папирусная, маленький формат карманный. «Но могу дать только на неделю».
Я очень хотел читать, конечно, и с удовольствием взял. Ровно через неделю вернул. Всю неделю я читал, и, как это ни странно, я успел прочитать всю Библию от Бытия до Откровения. Читал без перерывов. Конечно, на занятия не ходил. Спал по три часа, а потом снова читал. Но сейчас я бы не рискнул сказать, что прочел всю Библию, потому что это было протестантское издание, то есть книг неканонических там не было совсем. Но это гораздо лучше, чем ничего. И я все прочел.
Потом мой друг спросил меня: «Ну, что ты скажешь? – Скажу, что все, что тут написано, это правда. – Ну, и что дальше?» Что дальше, я и сам прекрасно знал. Нельзя просто прочесть, надо после этого что-то ответить. Вся Библия – это как один огромный вопрос. Вот эти люди жили так. А ты, а ты как? И понятно, что надо было ответить – «и я хочу, чтобы так». Но это было не очень просто, дать такой ответ, сейчас я могу вам честно сказать. Почему? Потому, что жизнь только начиналась, столько было вокруг интересного, разнообразного. На первом курсе я ходил не только на свои занятия, я бегал в университет на регулярные курсы Сергея Сергеевича Аверинцева, ходил на курс социальной психологии, был такой замечательный преподаватель Ольшанский, и много еще чего было вокруг интересного, замечательного. И поэтому, скажу вам честно, я слукавил: «Ну, надо ещё подумать».
Потом, много-много лет спустя, я очень смеялся над собой, выяснив, что это лукавство было неоригинальным. Вот Блаженный Августин в своей «Исповеди» молился тоже о том, чтобы стать таким, прийти к Богу, но чуть-чуть позже. Августин, конечно, очень высокий, что тут говорить, тут и сравнивать нельзя. А потом был такой прекрасный подвижник митрополит Вениамин Федченков. Он из священнической семьи, окончил семинарию, поступил в Петербургскую академию и там, как и все, стал терять веру. Об этом он пишет в своих воспоминаниях. Практически все, кто учился в академии, теряли веру. Потом вместе с несколькими друзьями он, наоборот, обрел веру во Христа Живого, Воскресшего. И это было для него очень непросто, потому что вызывало подозрения окружающих. Они там собирались и молились. «Что такое, разве вам мало утренних и вечерних молитв?». Они вместе читали Писание, что тоже вызывало огромные подозрения – «неужели у нас в академии появились сектанты?». И так далее. И он говорит: «Мы молились так: Господи, сделай нас святыми, но, если можно, немножко позже, не сейчас».
Так что, оказывается, я вовсе не был оригинален в своем ответе. Потом я несколько лет очень переживал, что ж я так слукавил. Вот, я не одинок был в таком действии, но, поскольку для меня это было очень важно, можно сказать, что первое чтение было самым глубоким, хотя оно было быстрое. То, что всегда трудно запомнить, имена, названия каких-то мест, событий и прочее, вошло очень глубоко в меня. Вот так.
В.С.: Получается, что Вы читаете Писание больше сорока лет.
И.Я.: Я бы сказал, что пятьдесят уже.
В.С.: Что изменилось в Вашем подходе? Приходилось ли как-то подстегивать интерес к постоянному чтению Писания, или это естественным образом сохраняется все это время?
И.Я.: Ой, какой сложный вопрос! Приходилось ли подстегивать, не знаю даже. За пятьдесят лет какие-то выводы у меня появились. Первое и самое важное требование к чтению, о чем я могу сказать, чтение должно быть только с любовью. Это любовь! Когда трудно читать, когда вам не читается, это значит, что немножко угасла любовь. Был такой великий швейцарский писатель Герман Гессе, писал на немецком, автор знаменитого романа «Игра в бисер» и многих других произведений, нобелевский лауреат. Однажды я у него прочел такую потрясшую меня фразу – «чтение без любви относится к тягчайшим грехам человеческого разума». Он писал не только о Библии, а о любых видах произведений. Есть грехи у тела, есть грехи у совести, есть грехи у разума. Я долго переваривал эту мысль и понял, что к Библии она относится в полной мере. Чтение без любви – я бы не дерзнул как Гессе сказать – это уже грех, но это движение в сторону греха. Вот, это первое, что я хочу сказать. Поэтому, когда не читается, молитесь, просите об умножении любви.
Любовь не бывает такой как бы узко секторальной – «я люблю Пушкина, а читать вообще не люблю». Помните, знаменитый грузинский анекдот? «Гиви, ты любишь помидоры? – Есть люблю, а так не очень». Вот – «я Пушкина люблю, а читать не очень» – так не бывает. Поэтому приходится быть очень выборочным, очень осторожным к чтению. Библия задает невероятно высокий уровень чтения. Нельзя одновременно – я имею ввиду не одномоментно – любить читать Священное Писание, неважно какую книгу Писания, и третьесортную литературу, какую-нибудь Донцову. Простите, если кого-то обидел этим высказыванием. Это все ниже плинтуса. Чтение Библии приводит к тому, что у вас рождается – только не падайте в обморок – аристократизм, потому что высота Библии такова, что требования к себе, не к другим, а к себе, становятся чрезвычайно высокими. Вы обращаете внимание на какие-то вещи в Писании и понимаете, что те слова, которые тут используются, они прекрасны. И вот уже не влезают в вас какие-то грубые, низкие, гадкие слова. И это не потому, что вы себе запрещаете, а просто такое влияние оказывает чтение Писания. Я ушел от темы?
В.С.: Это немного по-другому ответ на поставленный вопрос.
И.Я.: Значит, что делать, если не очень читается? Библия многообразная книга, Книга Книг. Это Книга, которая состоит из множества книг. Не читается сейчас, допустим, Книга чисел, берите то, что читается. Псалмы читайте, у каждого есть свои любимые сцены, любимые главы, читайте то, что любите очень. А то, что не любите, хотя я таких слов не смею употреблять по отношению к Писанию, вернее, то, что еще не успел полюбить… А то, что любите, не останавливайтесь, можно и раз, и два, и десятый раз читать любимые отрывки. Ставьте перед собой более высокие задачи.
Молитвенное чтение Библии
Я надеюсь, что все, кто слушают нас с Владимиром Сергеевичем, участвовали или участвуют в молитвенных чтениях. И там всегда есть простая мысль о том, что вся Библия — это молитва. И мы должны научиться молитвенно читать те или иные тексты. Некоторые тексты очень легко читать молитвенно. Вот Псалтырь – это все молитва, вернее разнообразные молитвы, и благодарение, и покаяние, и так далее. В Евангелии есть сцены очень молитвенные, и отрывки молитвенные. Вот, вы прочли 16 главу Матфея, исповедание Петра – «За кого принимают Меня люди?». Неназванные ученики отвечают по-разному, но смысл один – «За пророка. – А вы за кого? – Ты – Иисус, Сын Бога Живого», – говорит Петр. Собственно говоря, это кратчайший символ веры, над которым надо размышлять. По отношению к этому тексту уже можно ставить перед собой задачу: читать и думать, читать и осмыслять. И потом, это не так просто – его читать как молитву, надо научиться.
А есть тексты, которые молитвенно читать совсем не просто, еще труднее. Ну что ж, сегодня трудными получаются, например, какие-то тексты из Книги Чисел. Не получается читать там, где идут огромные главы про то, кто что подарил, какое колено сколько. Это значит, что сегодня не получилось, то оставим на завтра, оставим на следующий год, если Господь даст. То есть, надо перед собой ставить все время какие-то простые или не очень простые задачи. Тогда со временем что-то открывается.
Молитва – это не только «подай, Господи», «прости, Господи» или еще что-то. Начинаешь понимать, когда читаешь 1 Книгу Царств, как впервые молодой по-видимому, хотя необязательно мальчик, «отрок» («отрок» в Библии всегда имеет широкий диапазон значений; тот, кто младше по статусу – вот, что значит «отрок» в большей части книг) научается говорить так – «Говори, Господи, слушает Тебя раб Твой». Слушание голоса Божьего – это тоже молитва. То есть, совсем необязательно для молитвы нужны слова, уши не менее важная вещь для молитвы.
Это все открывается постепенно. Это все узнается из самой Библии. По крайней мере, так у меня было, когда я ночью вскакивал, потому что вдруг понял, что это молитва, когда человек слушает Господа. Потом обычно сразу после этого приходят какие-то книги, свидетельства, что это так. Я помню, когда у меня было это открытие, я всю ночь бегал по квартире, не мог от восторга не только лечь, даже сесть не мог. И буквально на следующий день прочел такое замечательное свидетельство митрополита Сурожского Антония. Когда он был еще не епископом, а священником в Англии, то к нему на исповедь пришла одна очень пожилая, старая даже женщина, и говорит – «Я у всех спрашиваю, никто мне ничего толком сказать не может, но вы молодой еще совсем, неопытный, глупый, наверное, священник. Может, вы мне что-нибудь нечаянно ляпнете? – А что такое? – Ну, вот я молюсь, молюсь, а Он ничего мне не отвечает. Как же мне услышать Его голос? Что вы мне посоветуете? – А как вы молитесь? – Все время молюсь – подай, Господи, помоги, Господи. – Но вы же непрерывно молитесь, вы не даете Ему слово вставить. – А что мне делать?». А этот разговор шел у неё дома. «Вот смотрите, какое прекрасное кресло! – Это мое любимое кресло. – Ну вот, сядьте в него, затихните. – А что руками делать? Потому что руки у меня начинают гулять. – А вы что обычно делаете руками? – Ну, я люблю вязать. – Вот и возьмите вязание в руки и затихните. Посмотрите, какая у вас прекрасная комната, как все тут уютно, как все хорошо, настройтесь на благодарение и на любовь, но без всяких слов, в полной тишине. И тогда вы услышите, что Он вам скажет. – Я попробую». А потом старушка снова к нему пришла, такая счастливая, в слезах, говорит – «оказывается, Он ждал, чтобы я замолчала». Понимаете, немедленно приходит свидетельство, причем от людей очень авторитетных, уважаемых, что правильно я понял или неправильно. Но начало все из Писания.
Совместное чтение Писания
В.С.: Наверное, для Вас чтение Писания – это не работа одиночки. Были какие-то люди, с которыми вместе или у которых Вы тоже учились читать?И.Я.: Пожалуй, что не очень быстро и не сразу. Я пришел к вере в те годы, когда это было довольно опасным занятием – собираться вместе и читать. Хотя мы это делали, но крайне редко. В общем, это было, конечно, не правильно — читать все время самому, но другого выхода не было. Сейчас совсем другая ситуация. Мой опыт тут уже не интересен и не так важен. Очень много времени мы, я и мои знакомые, друзья, потратили на поиски того, как сегодня, именно сегодня, в наше время наилучшим образом читать не в одиночку. Вот так родился более двадцати лет назад этот опыт молитвенных чтений. А до этого он был разнообразным, очень разным. Собирались, каждый приходил с рюкзаком (я говорю не фигурально и не шутя, а буквально) книг, словарей разных, и мы спорили до хрипоты, читая, продвигаясь, продираясь, как сквозь терновник, через тексты каких-то отдельных книг, глав, стихов. Но потом появилось понимание, что Библия – это же не терновый лес. Библия – это милость, радость и любовь. Поэтому не надо через неё продираться, раздирая одежду и заодно кожу, и много еще чего. Вот так родилось молитвенное чтение, когда молитва и тишина означали гораздо больше, чем всё остальное. Ну, это вам всё известно, надеюсь, что у вас такой опыт есть. Думаю, что в наше время это очень важно – молитвенное чтение.
Дар вопрошания
В.С.: И тем не менее бывает, что люди в колледж даже ходят, некоторое время учатся, вроде и читают, а все равно потом уходят. Вопрос даже не о том, что уходят из колледжа, а некоторые и в Церкви по-настоящему не остаются. Вы сказали об одном важном условии – о любви. Если так поставить вопрос, как не надо читать Священное Писание, чтобы до таких результатов не дойти?И.Я.: Это замечательный вопрос, но совсем не простой. Надо относиться к тексту Священного Писания, как к чему-то драгоценнейшему и бесконечному. И дело любви остаётся, конечно. Вот, если вы очень любите кого-то, допустим, своего новорожденного малыша. Это ясно, что вы его любите. И вы говорите себе – «я его люблю, точка» – и преспокойно куда-то уезжаете. Видите вы его или не видите, есть возможность на него посмотреть, с ним общаться, или нет – это вас мало беспокоит. Вы делаете свои дела и прочее. Ну, я не очень поверю, что вы его действительно любите. Понимаете, любовь не бывает заполнена до конца. Любовь всегда ненасытна, вам всегда мало. Неважно, о чем идет речь, о Библии, о младенце, о цветочках, которые вы выращиваете, какой-нибудь зверек, который у вас дома живет, любимый. Всегда мало, всегда хочется еще и еще, какая-то такая жадность. Поэзия, все, что вы любите, хочется еще. Это нормально. Вот в Библии тоже самое. Вы прочли какую-то главу в определенные дни, поняли, не сомневаюсь, что поняли хорошо, но точки тут не стоит. В Библии нет точек, в Библии всегда многоточие. Я понял это так, как я понял сегодня, а завтра будет все иначе. А что еще? А что дальше?
Надо научиться задавать вопросы. Почему я и предложил вот этот курс «Вопросы к Библии», и я должен честно сказать, что, скорей, меня он огорчает, чем радует. Потому что вопросов в начале было много, потом все меньше, меньше, меньше. Это признак чего-то не очень здорового. Я с большим огорчением это принимаю, куда деваться, приходится принимать, конечно. Потому что чем больше мы читаем, тем больше должно быть вопросов. Это совершенно естественно и нормально. Когда вопросы исчезают, я не понимаю, что происходит. Вот я посмотрел, за последние две недели на сайте коллежда ни одного нового вопроса не появилось. Буквально час назад посмотрел, чтобы иметь свежую информацию. Вы думаете, меня это радует? Совсем не радует.
Мне не у кого спрашивать. Я был бы счастлив, если бы рядом был человек, которому я мог бы задавать вопросы. Я помню, как в свое время приезжал в Подмосковье, в Новую Деревню к отцу Александру Меню, и у меня были целые блокноты вопросов по Писанию. Тогда я был молодой, глупый, и стеснялся его спрашивать, о чем я жалею. Когда меня спрашивают – «о чем Вы жалеете, если бы можно было повторить…», то я всегда говорю именно про это. Приходишь, там стоит какая-нибудь барышня или дамочка вся в слезах, и громко что-то говорит ему. Он с очень большим юмором отвечал. Иногда вопросов не слышишь, подходишь и слышишь только его ответы – «нет, милочка, ни в каком виде я вам не являлся, валерьянку пить надо, валерьянку». Всегда есть такие люди, не обязательно, что это сестры, бывает, и братья такие, у которых не все в порядке, как это поделикатней сказать, очень возбудимые люди. Я не очень возбудимый человек. И потом, незадолго до ухода он мне сказал – «Ну, что же ты ничего не спрашивал? – Я приходил и уходил, потому что такие люди все в слезах, у них вопросы жизненно важные. – Да ничего жизненно важного нет, просто им поговорить дома не с кем. Надо было выплакаться. Ты тоже важен, у тебя были серьезные вопросы». После его ухода, пожалуй, и поговорить не с кем. Так что, была б возможность, я бы сидел и спрашивал.
Из двух дел – учить других и учиться самому – я очень люблю учиться, а приходится учить. Я совсем от этого не в восторге, но что делать, надо, так надо. Но меня удивляет, что у людей нет вопросов. Как только исчезает этот дар вопрошания, молитесь об этом, мои дорогие. «Тут все ясно, а что мне читать, я уже читал это, зачем сейчас вместе или одному читать снова задали, мне все уже понятно и известно» – когда я такие слова слышу или вижу по глазам, некоторые стесняются говорить, то очень хочется плакать. Я думаю с этим связано то, что потом уходят – «все пройдено, мы уже прошли это». В утешение вам скажу, что это относится не только к молодым и недавним церковным людям. Я знаю таких священников, которые закончили, надеюсь, еще не совсем закончили все-таки, но пока они ушли из Церкви. А отчего? «…христианство, все уже нам понятно, мы его прошли». У меня это не умещается. Как это можно все понять о Христе? Уже все-все понимаете? Те, кто были рядом, ничего не понимал, те, кто прожили много лет с Ним близко, и не стеснялись этого. Не знаю, отчего это такое происходит.
Писание и молитва
В.С.: Неплохо в этой беседе высветить то, о чем говорили Иеремия и другие пророки, которые в этом же ключе высказывались. И их, наверное, тоже не очень хотели слушать. А можно вернуться к связи Писания с молитвой? У некоторых людей бывает такое, что после нескольких лет молитвы по правилам, возникают с этим сложности. Им предлагают что-то менять. Какое место Писанию может быть отведено в этом? И можно ли чтением Писания и молитвой в ходе него заменить утреннее и вечернее правило, по вашему опыту, Илья Яковлевич?И.Я.: Мой опыт совсем другой. Я говорю, что я человек прошлого тысячелетия. Я уже настолько стар, что счет идет не на годы, а на тысячелетия. Да, у меня так и было, и так и есть. Менялись постоянно виды утренних молитв. Я не хочу сказать, что надо отказаться полностью от утренних молитв, рекомендованных Церковью, ни в коем случае. Я считаю, чтобы молиться словами Писания, нужна большая подготовка к этому. Нужно сначала чувства привести в порядок, затихнуть полностью, чтобы душа, тело были в полном покое. Это требует какого-то времени, но утром это не так-то просто сделать, потому что всегда утром много всяких дел, надо идти к определенному часу на учебу, на работу, успеть на транспорт. Уходить без молитвы совсем плохо, поэтому тогда лучше помолиться, насколько можешь, теми словами, которые рекомендует Церковь. Вечером многие приходят уставшими настолько, что для таких встреч с Писанием просто физических сил нет. Это не шутка, это серьезно. Но хотя бы раз в неделю мы можем себе это позволить. А раз можем позволить, значит мы должны это делать, просто обязаны. Для этого есть дар субботы, но совсем необязательно это делать в субботу. У каждого это может быть свой день недели. Но хотя бы раз в неделю это надо делать — помолиться иначе.
Если продолжить ответ на заданный вопрос, у меня в последние годы исчезли совсем молитвы покаянные, совсем исчезли. Я это рассказываю просто для примера, вовсе не для того, чтобы вы мне подражали. Упаси Бог, у меня так получилось само собой. Чем они заменены? Благодарением – «я благодарю тебя, Господи, за то, что Ты показал мне, что в этой ситуации я был не прав». Ничего, кроме благодарности, я не могу предложить никому. «За все благодарите». Тогда я осмыслил, что у меня вот так изменилась духовная жизнь – я не прошу прощения, то есть прошу прощения, но как-то совсем иначе, идет одно благодарение. Апостол Павел, человек очень уважаемый в Церкви, нам заповедал – «Всегда радуйтесь, за все благодарите». За все, за все, за все, что с вами происходит. Можете — делайте, не можете — не делайте. Это дело такое, мне потребовалось много десятилетий, чтобы к этому прийти. И я не считаю, что это обязательно для всех.
Самое главное — молитва должна идти от сердца. Наш любимый и дорогой архимандрит Виктор Мамонтов, наш отец, наставник, любил рассказывать историю про одну молодую женщину, у которой ребенок лет пяти-шести-семи был, и которая по ревности к Церкви читала все молитвы, именно вычитывала (такие глаголы есть – «вычитывать», «отстоять Литургию» — ужас, конечно, страшные слова) все молитвы полагающиеся, вечерние, утренние. Ребенка она заставляла стоять рядом, именно стоять (отстаивать), и он, бедный, терпел все, потом однажды сказал – «мам, ну ты уже помолитвословила, давай теперь помолимся». Она так изумилась, что сказала – «ну, давай, молись. – Господи, спасибо Тебе за мою маму», – сказал он, и все. Понимаете, иногда достаточно такой простой молитвы – «Господи, спасибо Тебе за мою семью, спасибо Тебе за мою страну, за мой город, за мой дом», и так далее, и так далее. Ребенок почувствовал, какая молитва идет от сердца – от сердца идет благодарение, конечно. Вот такая интересная история.
О детях и Писании
В.С.: Мы заговорили о детях. Это большая тема, как учить детей читать Писание. Но такое впечатление, что этого мальчика, скорее всего, не учили, у него сначала в сердце возникло, а потом уже вылилось в молитву. Означает ли это, что не надо учить?И.Я.: Нет, не означает. У меня такой непростой опыт, трудный в этом плане, есть. И я точно знаю, что делать не надо. Ни в коем случае, никогда детям не читайте детской Библии. Нет и не может быть хороших детских Библий. Картинки пусть смотрят, пожалуйста. Это сами они могут, можно им её дать. Но картинки редко бывают хорошие, они, как правило, совершенно бездарные, на мой взгляд, я могу и ошибаться, и не настаиваю на своем мнении. Из большого своего опыта я понял, что с детьми надо так – им лучше рассказывать, хотите — своими словами, хотите — близко к тексту какие-то сцены, какие-то эпизоды. Но если вы действительно хотите почитать – «а теперь я тебе почитаю, прочту настоящую Библию». И тут, как ни странно размер важен. Я брал самую большую Библию, которая была в моем доме, огромный фолиант, открывал, и это всегда вызывало большое уважение детей и почитание. И читал две, три строчки, не большое, лучше одну-две, чуть-чуть, потому что на третьей они уже спотыкаются, они уже слушать не могут. «Вот я тебе сейчас покажу, прочту НАСТОЯЩУЮ Библию. Это не детская, тут картинок нет, потому что это взрослая, настоящая».
Не знаю, мой опыт совсем неправильный какой-то, потому что на каждом новом языке в первую очередь издают детские Библии. Иногда бывают талантливые, хорошие какие-то картинки. Но я не рекомендую этого делать, совсем не рекомендую. Как это ни странно, дети лучше откликаются на видеоряды, динамические картинки, то есть мультфильмы. Это не удивительно. Показывать им библейские фильмы взрослые художественные, на мой взгляд, не замечательно. В общем, я крайне редко видел, я сейчас вспомнить не могу, какие-то адекватные художественные фильмы на библейские сюжеты. Как правило, там масса персонажей вводится, которые в тексте не упоминаются, там два-три человека, а вокруг – толпа. А толпа безымянная, это неинтересно. Поэтому, как это ни странно, лучше какой-нибудь мультфильм. Мультфильмы тоже бывают очень разные. Я видел только один, могу порекомендовать только одну очень замечательную российскую студию «Кристмас Филмз», так они называются. Они сделали 15 или 16 фильмов на библейские сюжеты, и все они невероятно деликатны. Правда ими руководило Уэльсское отделение Библеистики, и там очень серьезно работали и богословы, и специалисты, но музыка и остальное — это русское производство. Если будет интерес, я пришлю, какие у меня есть ссылки. Это стоит детям показывать, и взрослым, кстати, тоже. Вот так.
А когда это художественный фильм… Я помню, одна прекрасная, умненькая девушка лет 16-17-ти ко мне все «приставала», все спрашивала про Евангелие, там какая-то фраза ее волновала очень. Она ее мне произносила (я сейчас не помню, какая фраза, забыл уже), а я ей говорил – «я такую не помню, я неплохо знаю Евангелие, но вот этих слов я не помню. Пожалуйста, в следующий раз, когда мы встретимся, принеси мне, откуда ты это взяла». В следующий раз пришла, очень старательная девушка, у меня к ней большое уважение, и говорит – «я не нашла ее в тексте. – Где ж ты ее взяла? – Я забыла, где я ее взяла». Потом еще через раз или два, она вспомнила – «я же фильм смотрела, и там это говорилось». Понимаете, какой ужас! Разница между словами евангельскими и словами, которые неизбежно режиссер, сценарист вставлял, чтобы все было ровненько? Вот что-то вставили то, что никакого отношения к Евангелию не имело, бедную девушку заморочили. Когда мы это выяснили, у меня много было справочных материалов (я специально очень тянул время), я взял компьютер и показал, что в Библии таких слов вообще нет. Это легко найти по системам поиска по Писанию. Она поняла, она умница, и говорит – «А что ж делать? – Читай Писание, не смотри всякие глупые фильмы». Так она через несколько лет пришла, и благодарила за этот совет. Приняла его всерьез.
В.С.: В чате пишут, что у детей бывают очень неожиданные вопросы, на которые не так-то просто можно ответить.
И. Я.: Спасибо, замечательный вопрос. Значит, с детьми надо вести себя также, как со взрослыми, только гораздо лучше. Детям нельзя лгать. Если не знаете, как ответить, надо сказать – «какой у тебя прекрасный вопрос. Знаешь, я должна подумать, я сегодня не готова ответить. Давай думать вместе, ты будешь думать сам. И вот, мы встретимся через неделю, (я не знаю, как Вы часто встречаетесь с детьми) и тогда мы вместе будем искать ответ на этот вопрос». Не надо изображать из себя всезнайку. Вы и я, и ребенок, и мы все — ученики Христовы. А ученики учатся, они задают вопросы. Видите, спасибо вам за то, что вы нам вопрос задали. Если нет вопросов, это не ученик, совсем не ученик.
Мне много приходилось преподавать, и не только Священное Писание. И больше всего на свете мне не нравилось устраивать экзамены. Я всячески старался их избегать, но иногда администрация требовала, чтобы были обязательные экзамены, и тогда мне пришла в голову прекрасная мысль, которую и сейчас я считаю вполне хорошей, – я предлагал какой-то текст, и говорил – «какие вопросы у тебя есть по этому тексту? Задавай мне вопросы». Человек мог подумать, это не мгновенно. И не только это было, мне и математику приходилось преподавать, и историю – «что тебе не понятно в этом событии небольшом, задавай вопросы». Студенты это знали, а я преподавал не только в официальных учреждениях, но и в других, и говорили – «как же готовиться к Вашим экзаменам, когда не знаешь, что Вы спросите? – Ну вот, готовьтесь».
В.С.: Еще вопрос в чате: а если ребенок, мальчик не хочет даже пересказ Библии слушать?
И.Я.: Да, есть детки такие подвижные, которым самое интересное – прыгать, допустим, с пианино на шкаф, а со шкафа на диван. Ну что ж, бывает, пусть прыгают, но при этом они все равно слушают, они делают вид, что им не интересно. Здесь очень важно, я сейчас странную вещь скажу, очень важно специально репетировать. Надо научиться говорить таким «сказочным» голосом или голосом, который вызывает интерес, возбуждает. Мне приходилось очень маленьким детям преподавать. И я много тренировался перед зеркалом, например, изображал из себя отчаяние, когда они забывали о том, что я просил их что-нибудь нарисовать, как домашнее задание. И поскольку нужно было ставить им оценки – «ах, как я хотел тебе поставить отлично» – и я такой ужас и горе изображал на своем лице – «а теперь я не могу». На них это очень сильно действовало, на перемене они бежали, что-то рисовали, и тогда, конечно, я на себе «рисовал» радость и счастье. Не всегда это идет от сердца, но в этом и состоит профессионализм преподавателя – он должен и может изобразить, что надо. Я не призываю вас этим заниматься, не все из вас учителя, не все из вас преподаватели, но, почему бы и нет? Иногда как бы таким интригующим голосом – «а ты знаешь, что было сказано на эту тему в Евангелии?». Очень им трудно устоять и не задать вопрос – «а что? – Сейчас я расскажу. Ты будешь сидеть или как? Или будешь прыгать? Ну, прыгай, ладно, только слушай». Вот так.
Продолжение беседы здесь.