В Книге Деяний Апостолов есть удивительные слова, которые не могут оставить равнодушными никого из верующих христиан, которые читают эту книгу. Апостол Лука описывает не только отдельные факты истории нарождающейся Церкви, но время от времени делает некоторые обобщения, которые, по-видимому, не относятся к конкретным событиям жизни иерусалимской церкви, но характеризуют этапы ее духовного роста и становления. В новозаветной науке такие обобщения Луки обычно называются суммами. Выделяют “большие суммы”, где он дает пространные резюме, и малые суммы. Речь пойдет именно об одной из таких малых сумм.
Эта удивительная фраза состоит из трех частей, по-видимому, последовательно описывающих происходившие события, и нас, конечно, глубоко поражает последняя ее часть.И слово Божие росло, и число учеников весьма умножалось в Иерусалиме, и из священников очень многие покорились вере (Деян 6.7)
При чтении этой суммы всегда возникает вопрос — почему Лука выделяет как нечто удивительное и важное это последнее “и”: и из священников очень многие покорились вере? Попробуем вникнуть в смысл этой фразы. Понятно, эти три “и” описывают три параллельных, или три разноуровневых события: духовный рост Церкви Христовой — Слово Божие росло; увеличение числа христиан, — число учеников весьма умножалось; и, наконец, выделается какая-то особая группа людей — священников. Почему так?
Разумеется, речь идет о ветхозаветных священниках, священниках храмовых, которые получали это служение по наследству. Современный церковный опыт, через призму которого мы только и можем читать повествования о Церкви, иногда подвигает увидеть в этих словах что-то вроде иронии, что, разумеется, неосновательно.
Но все-таки налицо их выделение, несомненно, связанное с теми понятиями, которые были свойственны еще ветхозаветной церкви.
Напомню, что ветхозаветная церковь осмысляла себя как единство состоящее из трех групп. Во-первых, это собственно священники (kohanim), которые были по наследству связаны с храмовым священнослужением и с жертвоприношением; это левиты (levi), которое помогали им, специально выделенное колено; и, наконец, собственно народ Божий (Israel), тот, о котором вчера так замечательно говорил Сергей Сергеевич Аверинцев.
У каждого из них было свое место и свое предназначение в ветхозаветной церкви. Священники — это, конечно, хранители Завета, наставники народа в его научении заповедям Божиим для их разумения и исполнения. Хранить Закон и учить Закону, — вот, собственно, и было их наследственное предназначение. Кроме того, они должны были свидетельствовать перед Господом о верности всей церкви, как и отдельных людей, приносящих свои жертвы Ему. Мы помним, что священство было установлено как завет вечный в Синайском откровении, и там же было определено его предназначение. Это предназначение состояло именно в этом — в жертвоприношении, в научении народа Закону, в хранении Завета.
Левиты были их сподвижниками, людьми охранявшими ветхозаветную церковь “снаружи”: носить скинию и охранять ее, обеспечивать богослужение всем необходимым. Они точно должны были знать ее границы и не подпускать к принесению жертв неверных, отпадших или язычников. (См. например, Чис 1.50-53; 1 Пар 9 19; 1 Пар 23 32). Когда был построен Храм, то их обязанности изменились: отпала необходимость носить скинию, но суть их служения осталась прежней.
Народ Божий, Израиль, должен был свидетельствовать всей своей жизнью о верности Бога Своему народу, о верности народа своему Богу, Которому он служит как своему Господину. Это свидетельство в жизни Израиля становилось реальностью, когда он ответственно внимал призыву Господа, который сказал ему через Моисея: “если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов” (Втор 19.5).
Вызовы времени
Но жизнь церкви, если это действительно настоящая жизнь, не может ограничиться только хранением Закона и его исполнением. Всегда могут возникать и возникают в реальности какие-то новые проблемы, которые иногда называют “вызовом времени”. Особенность таких проблем не только в том, что нельзя на них не ответить. Церковь ищет не только своего ответа, церковь ищет ответа Господа на вызов времени, и важно услышать этот ответ.
Существовавшие тогда иерархические структуры, как это очень быстро выяснилось в истории ветхозаветной церкви, почти всегда не были способны искать такого ответа, и не были способны были услышать ответ Господа. Можно привести много иллюстраций к этому утверждению. Практически, история всего пророческого движения возникает, как попытка найти такой ответ.
Итак, появляется необходимость каких-то неиерархических движений в церкви, называемых народными движениями, именно как дополнение иерархическим движениям. Довольно скоро после установления иерархического священства, как только народ Божий вышел из своего сорокалетнего странствия по пустыне, где духовно он пребывал в своего рода теплице — там ему не приходилось заботиться о повседневных нуждах — как только он оказался в реальной жизни, то сразу возникли проблемы, с которыми священники не справлялись.
И тогда возникли какие-то удивительные новые формы движений, например, движение судей, которые, несомненно, были не иерархичны и харизматичны по призванию. Те задачи, которые ставила жизнь перед народом Божиим, исполняли именно эти харизматические лидеры, и движение, которое за ними стоит. Большая книга Священного писания — Книга Судей, — этому посвящена. Это движение описывается в ней очень кратко, в виде каких-то военных действий, походов, иногда даже называется число людей, участвующих в них, но, если внимательно присмотреться, то можно увидеть, что это подлинные народные движения, которые выполняли возложенные на них задачи. Это был особый период в жизни ветхозаветной церкви.
Можно вспомнить также пророческое движение, которое, несомненно, было движением, и движением народным. Писание много раз упоминает о сонмах пророков, которые несли какое-то особое служение свидетельства, для чего выходили для встречи тех или иных деятелей. Когда произошло, например, избрание Саула на царство, то его встретили эти сонмы пророков, которые явно не были связаны с иерархической сложившейся властью, но которые показали всему народу, что теперь и на Сауле Дух Господень (1 Цар 10.5-13).
Можно вспомнить также неиерархическое движение сынов пророческих, которое существовало несколько столетий.
По-видимому, даже появление института монархии в Израиле, по крайней мере, в лице первых двух израильских царей, Саула и Давида, также следует отнести к народным движениям. Мы не видим священников, которые бы его инициировали. Они принимали в этом некоторое участие, но не больше. Инициатива была за народом, которого поддерживали пророки. И именно пророки спасли ветхозаветную церковь, когда перед Израилем встала проблема выбора: что для него важнее — жить как независимое государство или как народ Божий, т.е. церковь. Ни священники, ни тем более цари, не были в состоянии решить ее правильно, поэтому и потребовалось вмешательство неиерархических движений.
Следует вспомнить движение назореев, о которых мы знаем не так много, но оно, несомненно, было народным движением. Оно также было не иерархичным, а сами назореи исполняли особые служения в ветхозаветной церкви.
Нельзя не вспомнить движение маккавеев, которые спасли, собственно говоря, ветхозаветную церковь в определенный период истории. Это движение дало ответ на вызов своего времени: что важнее для народа — хранение Завета с Богом или принятие мировой культуры.
Упомянем еще два движения, которые можно увидеть в истории ветхозаветной церкви и о которых упоминает уже Новый Завет. Движение книжников, которое являло собой достаточно позднюю форму движения “мудрых Израиля”, берущих свое начало со времен еще до Соломона. Когда после возвращения из вавилонского плена священство во многом потеряло свой авторитет учительства, то он перешел к книжникам. Они представляли собой особое движение со своим специфическим служением. Книжники также как и пророки или судьи не были иерархическим движением, их служение не передавалось по наследству. Они учили народ Закону и его исполнению, а их авторитет — их учительства — был исключительно личным.
Движение фарисеев — это также народное движение; хотя оно не было широко распространенным, но очень значимым. Впрочем, дело не в количестве. По-видимому, ни одно из упомянутых выше народных движений не было массовым ни в какие времена. Фарисейское движение было также неиерархическим. Иногда, как это показано, например, в книге Деяний Апостолов (23.6-9), оно бывало оппозицией не только священству, но и иерархии.
И отдельно следует отметить движение последователей Господа Иисуса Христа, которое следует отличать от движения Его учеников. Но об этом будет сказано несколько позже.
Таким образом, народные движения заполняют всю историю ветхозаветной церкви.
Условия возникновения движений, их свойства и плоды
Можно поставить вопрос об условиях, которые приводят к появлению таких народных движений в церкви, — речь идет пока о ветхозаветной церкви. Существуют ли такие условия, и каковы они? Проведенный нами анализ показал, что такие условия действительно существуют.
Во-первых, это состояние кризиса в жизни церкви. Он может проявляться по-разному, но чаще всего фиксируется или описывается как снижение общего религиозного и морального уровня жизни церкви, ее обмирщение, или неисполнение Закона, — выражений, которые описывают эти процессы, в Ветхом Завете довольно много. Возможно также описать этот кризис как секулярное переосмысление основополагающих религиозных ценностей. Как правило, переосмысляется место этих ценностей в жизни народа. Заповеди, например, из важнейших и самодостаточных, превращаются во второстепенные и служебные. И это явление много раз встречалось в истории церкви, впрочем, не только ветхозаветной.
Второе условие, по-видимому, связано с неспособностью различных иерархических структур разрешить этот кризис. Речь идет не только о священниках и левитах, но и о структурах государственной, военной и судебной власти, об общественном мнении. Для их решения необходимы совершенно новые идеи и способы поиска выхода из кризиса. Это становится возможным с появлением нетрадиционных и не иерархичных народных движений.
Третье условие — это наличие харизматического лидера или лидеров, как правило, не иерархического происхождения, т.е. не связанных с существующими структурами власти. В истории ветхозаветной церкви известны различные исключения, когда, например, священник становился великим пророком, обличающим грехи народа, но все они подтверждают это правило.
Можно также выделить свойства этих движений народных. Одно из них уже названо, — это принципиальная неиерархичность. Следующее свойство — это наличие харизматического лидера, или многих лидеров, необязательно одного.
И еще одно важное свойство, которое не позволяет такому движению выйти за границы церкви, к чему оно всегда стремится в пределе своего развития, чтобы основать что-то новое, — это признание всего наследия Завета и усиленный призыв к его более строгому соблюдению. Это свойство можно увидеть и в истории народных движений новозаветной церкви.
И, наконец, можно говорить о каких-то результатах, плодах этих движений, также обобщенно и типологически. Если это действительно движение церковное, т.е. оно происходит внутри церкви, то его результатом всегда является обновление Завета или Заветов.
Другим результатом можно считать появление новых перспектив в жизни церкви. Кризис, казавшийся тупиком в жизни церкви, или даже угрозой ее полного краха, в результате деятельности нового движения приводит к тому, что церковь из него выходит с видением новых горизонтов.
Следующий — обязательный результат такого движения — актуализация Слова Божьего. Поскольку это движение церковное, то оно всегда должно опираться на Слово Божие, которое заново актуализируется в этих новых непонятных, трудных и уникальных, т.е. кризисных условиях.
Еще одним результатом деятельности народных движений являются конфликты иерократических структур власти с этими движениями. В истории и ветхозаветной, и новозаветной церкви такие конфликты наблюдаются практически в каждом известном случае.
Для иерократии выходом из такого конфликта всегда оказывается стремление включить, инкорпорировать эти народные харизматические движения в уже существующие институты власти. Например, довольно скоро после рождения народного и харизматического движения “сынов пророческих” появляются пророки храмовые, пророки царские, включенные в существующие институты власти. Это очень удобно, полезно и совершенно безопасно — ввести должности пророков в штатное расписание: они всегда будут говорить то, что выгодно для власти, что приятно слышать.
Не удивительно, что пророки Божии всю мощь своего обличения в первую очередь направляют именно на этих пророков, которые часто становятся лжепророками. Достаточно вспомнить гневные слова пророков Амоса или Иеремии, которые обличают именно этих пророков, так сказать, профессиональных пророков в первую очередь. Амос дистанцировался от них, подчеркивая, что “я не пророк, и не сын пророка” (Ам 7.14), то есть, я не принадлежу этой профессиональной касте, которая уже вошла во власть.
А в Новом Завете?
Очертив границы поставленной проблемы, можно перейти к рассмотрению народных движений в Новом Завете. Евангелисты показывают огромное число людей, которые ходили за Иисусом, не обязательно при этом становясь Его учениками. Они ходили за Ним, желая послушать Его слова, услышать Его поучения, нередко стремясь получить исцеление. Можно утверждать, что они образовывали своего рода народное движение.
Достаточно вспомнить знаменитую сцену насыщения пяти тысяч хлебами. Мы не будем обсуждать реальность этой цифры, равно как и жанр этого повествования, но обратим внимание, что огромное число людей, “пять тысяч, не считая женщин и детей”, как подчеркивает Евангелист, пошли за Ним в неудобное место, где они могли претерпеть большие неудобства, например, остаться без хлеба. Но они пошли не ради того, чтобы получить хлеб, а чтобы услышать Его слова.
Это действительно было большое движение, заметное даже для всякого начальства того времени. Причем это движение было быстрорастущим. Рост этого движения не мог не волновать местную администрацию, опасавшуюся, что оно выйдет, из-под его контроля, и тогда могут последовать репрессивные меры со стороны оккупационных властей римских. Евангелист Иоанн передает эту тревогу иерусалимского истеблишмента очень точными словами: “Фарисеи же говорили между собой: видите ли, что не успеваете ничего, весь мир идет за Ним” (Ин 12.19). Мы иногда воспринимаем эти слова символически, но они передают очень реальное состояние дел и очень реальную тревогу тогдашней иерократии. Из него довольно быстро выделяется движение учеников Иисуса, которых, разумеется, всегда меньше. Людей, которые симпатизируют Спасителю, когда это безопасно, когда это не требует никаких усилий, всегда больше тех, кто действительно готов идти за Ним. Это ситуация, которая повторяется во все времена.
Отметим, что движение учеников Христовых начинается как движение совершенно легитимное. Еще при во время земной жизни Иисуса, сбор пожертвований на Его общину не вызывал никаких возражений. Их могли не принимать, но говорить о какой-либо неправомочности их деятельности не приходится.
Следует обратить внимание на число собравшихся, которое приводит Лука в первой главе Деяниях Апостолов: было же собрание человек около ста двадцати (Деян 1.16). В отличие от пяти тысяч, которых насытили, это цифра не символическая. Сто двадцать человек — это необходимый минимум взрослых мужчин, которые по правилам того времени, могли претендовать на представительство в Синедрионе. Любая новая группа, братство, движение, действующее как законное, в рамках существующей ветхозаветной церкви, имела право на представительство своих интересов, чтобы вместе собираться, молиться и так далее.
Лука подчеркивает, что они собирались в притворе Иерусалима: все единодушно пребывали в притворе соломоновом, а из посторонних никто не смел пристать к ним, а народ прославлял их. Надо понимать, что они не просто туда заходили и молились, когда хотели. Естественно, такая быстрорастущая, законная группа приверженцев нового учения могла требовать себе помещения. Поскольку город не очень большой, и просторных общественных зданий было не много, то они могли претендовать на этот притвор иерусалимского храма.
Лука подчеркивает законный характер собрания и для того, чтобы нам был ясен незаконный характер первых гонений, причину которых он называет кратко: “из зависти”.
Но это внешняя сторона этого дела. Если говорить о внутренних причинах, то в этой ситуации возникала явная коллизия между устроением и очень быстрой институциализации жизни новозаветной церкви и, в то же время, необходимости быть открытым, слышать голос Господа, отвечать на вызов времени. Сейчас трудно себе представить, как хорошо было этой первой иерусалимской общине жить вместе, насколько было замечательно собираться и молиться в притворе соломоновом иерусалимского храма. И хотелось, конечно, воскликнуть вслед за Петром: Господи, как хорошо нам быть здесь, давай тут сделаем три кущи. И перед церковью, конечно, первым возникает этот соблазн. Нельзя сказать, что церковь забывала или забыла призыв Спасителя “Идите, научите все народы”. Но это, возможно, в какой-то момент ушло на периферию жизни.
И тогда, чтобы сдвинуть людей с такой самодостаточности жизни, начинаются гонения. Люди вынуждены бежать с обжитых мест, и тем самым они исполняют то, что им предназначено.
Эта коллизия сохранилась со времен ветхозаветной церкви. Практически все значимые события, описанные в Ветхом и Новом Завете, являются результатом действия народа Божьего, водимого Духом Святым. В то же время церковные институты и принятые установления довольно быстро становятся жесткими схемами, в которые живая и растущая жизнь церкви, как правило, не вписывается. Примером такого рода в новозаветной церкви является история споров о допустимости вхождения в нее язычников, которые приводит Лука в Книге Деяний. Прорыв ситуации происходит не в сложившейся структуре, пусть еще и слабо оформленной, а “снизу”, через “частное”, с точки зрения иерусалимской общины, лицо — через Павла. Недаром ему так много и часто приходится доказывать свое право действовать в церкви — “и я апостол”. Он много раз об этом говорит вовсе не по причине гордости, а потому, что, возможно, это право за ним не признавалось.
Разумеется, церковь, будучи свободной от всякого внешнего давления, достаточно быстро и творчески решала эту и многие другие возникающие проблемы. Каждый раз постановка и осмысление новой проблемы, а также инициатива ее разрешения принадлежала возникающим в этой связи народным движениям, и это можно показать на протяжении всей истории новозаветной церкви. В частности, так возникла знаменитая катехетическая школа в Александрии, и вообще Школа как таковая в христианской церкви.
Священники и пророки
Что же остается тогда иерархическим структурам, на фоне которых только и возникают народные движения? Я не хотел бы, чтобы возникло впечатление, что они являются помехой в жизни церкви. Они, как показывает анализ, выполняли в библейские времена и выполняют до сих пор иную задачу, которая, несомненно, очень важна — задачу хранить традицию, бережно передавать последующим поколениям Завет Господа с Его церковью. Это — задача, или лучше сказать, особое служение иерархии. Такое разделение, разумеется, достаточно условно. Но, тем не менее, оно просматривается практически во всех эпохах — как Ветхого, так и Нового Завета.
Если ограничиться Ветхим Заветом, то это деление может быть символически выражено отношением двух архетипов: священник и пророк. Основное предназначение священства, помимо исполнения обязанностей, связанных с Храмом и жертвоприношением, состояло в хранении Закона, в точном и безукоризненном исполнении всех заповедей и научении этому народа Божьего. Пророческое же служение состояло и состоит в слушании воли Божией и возвещении ее народу в связи с теми или иными обстоятельствами и проблемами церкви. Священники, а в более поздние времена и книжники, как учителя ветхозаветной церкви, просто в силу своего положения и служения не могли давать новые ответы на вызов времени, потому что они обязаны были хранить старые традиции, старые ответы.
Исключения, разумеется, были. Можно вспомнить Самуила и Исаию, которые были и священниками, и пророками, но эти исключения только подчеркивают правило. За пророком еще в ветхозаветные времена признавалось право говорить и даже делать что-то новое, и примеров тому в тексте Ветхого Завета множество.
В послепленные времена, когда уже пророческий голос умолк, в народе Божьем осталась память об этом праве пророка говорить что-то новое.
Евангелист Матфей свидетельствует, что большинство людей, слышавших Иисуса или слыхавших о Нем, признавали Его пророком. Может быть, по этой причине иерархия так долго терпела неприятные им проповеди. Только когда дело дошло до какой-то крайней точки, были приняты радикальные действия.
Приведем другой пример. В Деяниях 5:32 приводятся слова апостола Петра в Синедрионе после ареста его и других учеников Иисуса. Эти слова имеют все признаки речи пророческой. Он говорит: Свидетели Ему (воскресшему Христу) в этом Дух Святой и мы, мы и Дух Святой, Которого Бог дал повинующимся Ему. Здесь соблюдены все признаки нормальной законной процедуры — названы два свидетеля того, что Христос воскрес: это мы свидетельствуем и Дух Святой. Если человек призывает в свидетели Святого Духа, значит, перед нами пророк или тот, кто говорит, что он пророк. Именно поэтому Синедрион с таким вниманием прислушивается к совету мудрого Гамалиила. Таким образом, в эти поздние времена все еще сохраняется традиция.
Я позволю себе еще один пример понимания того, что свобода пророчества необходима церкви. Этот пример мы видим в Дидахэ, который определяет, в том числе, правила и условия, как надо благодарить Господа. Но тут же добавляет: пророкам же предоставляется благодарить, сколько они хотят, — нельзя их ограничивать.
Мы вправе задать себе вопрос: почему в новозаветной церкви сохраняется разделение этих служений – священнического и пророческого? Несомненно, корень этого разделения лежит в первородном грехе, который разрушил единство исполнения двух заповедей, данных первому человеку, — заповедей о райской церкви: возделывать и хранить (Быт. 2:15). Древнееврейский глагол shamra (хранить) относится к соблюдению традиций, заветов всего наследия церкви, а глагол avda (возделывать) — к открытости, новым задачам и горизонтам жизни церкви. Трагизм этого разделения пронизывает всю жизнь ветхозаветной церкви. Это основная трагедия всей истории ветхозаветной церкви: разделение исполнения этих двух заповедей — хранение и возделывание — на служение священническое и пророческое.
Единство служений
Господь наш Иисус Христос в своей спасительной Жертве разрушил основание этого разделения, но еще не само разделение. Он оставил Своей церкви как заповедь делать то, что Он Сам делал, и даже больше. Поэтому в истории христианской церкви так много примеров, когда люди, которые несли иерархическое служение, оказывались в состоянии принять на себя и исполнить еще и пророческое, которое всегда направлено к обновлению жизни Церкви в Духе Святом. Но, увы, примеров иного рода, когда происходил разрыв между священническим и пророческим служением, и даже их противостояние в христианской церкви, увы, гораздо больше.
В осознании необходимости преодоления такого разделения как творческой задачи, и даже как подвиг церкви Христовой — ее будущее.
Отец Александр Мень в последний год своей жизни много раз повторял, что история церкви Христовой только начинается. Церковь должна внять, принять к исполнению и поставить в центр жизни призыв апостола Павла: Духа не угашайте, пророчества не уничижайте. Только тогда, наверное, и начнется настоящая история церкви. Это лично мое толкование слов о. Александра Меня.
В то же время, полностью это разделение исчезнет только после второго и славного Пришествия Господа. Тогда служение священническое и пророческое сольются со служением царским, Христос будет всё во всём.