<< Предыдущая лекция Следующая лекция >> В начало курса >>
Закон. Часть 1
Расшифровка лекции подготовлена студентами Библейского колледжа "Наследие".
Редакторы – Владимир Стрелов, Лидия Плотникова.
Кодеш – отделенные
Итак, мы ввели понятия «чистое» и «нечистое». И это относится решительно ко всему, ко всем сферам жизни. Зачем это нужно? Зачем Бог создает такие трудности в одежде, в еде, в быту, когда не все можно? Для того, чтобы человек всегда помнил о заповедях. Ты принадлежишь Богу, Бог твой Господин, других господ у тебя нет. И вот, Господин тебе велит жить чисто, так, как Он велит. Это не обсуждается, почему так, почему не так, обсуждается другое – как это исполнить. Если вам какой-то очень крупный начальник дает какое-то распоряжение что-то делать, вы с ним не вступаете в спор, а надо это или не надо, говорите «да, конечно», и начинаете размышлять, как это лучше всего исполнить.
И вот эта отделенность – «вы у Меня народ отделенный, народ святой» – «кодеш», не такой как все, не в смысле лучше или хуже, а совсем в другом смысле. Вы иные и поэтому вам не все можно. И это относится ко всем сферам жизни, нет такой сферы жизни, где бы эти понятия, чистое и нечистое, не были бы в наличии. Например, к пище, не все можно есть. Нельзя мешать молочное и мясное, например, это категорически запрещено, не все виды животных можно есть. Есть животные и птицы, которые считаются нечистыми. Это не значит, что не Бог их сотворил, Бог их сотворил, это не значит, что они чем-то плохи.
Я очень хочу, чтоб вы поняли, потому что огромное количество людей путает понятия «чистое и нечистое» и «хорошо – плохо», эти две пары. Вот собака, вполне хорошее животное и без него не обойдешься, особенно людям. Два формальных признака есть, каких животных можно употреблять в пищу, а каких нельзя. Первый признак — это то животное, которое жует жвачку. И второе с ним связанное, у которого копыта раздвоены. У лошади не раздвоенные, лошадь есть нельзя, значит лошадь чем-то плоха, и вообще с ней нельзя жить? У собаки нераздвоенные, собаку есть нельзя, значит все, что нельзя есть, нельзя приносить в жертву Богу. Вот это пометьте себе. Но скотоводам без собаки не обойтись, вы понимаете, когда огромные стада и даже не очень огромные, собаки нужны. Значит, есть ее нельзя и в жертву Богу приносить.
Что касается еды и еще много чего, способов приготовления, это все довольно сложно и утомительно. Нужна отдельная посуда для мясного и для молочного, и кастрюли и так далее. Лучше иметь два холодильника, где это все хранится, или по крайней мере так его разделить, чтобы все это не соединялось, и много еще чего, потом буду все вам рассказывать.
С одеждой тоже не все можно. Я имею ввиду не покрой одежды и не моду какую-то, а ткани. Нельзя смешивать разные типы ткани, скажем, шерсть и лен. Стоит вопрос, а почему так? Нельзя мужчине носить женскую одежду, а женщине нельзя носить мужскую одежду. Зачем столько сложностей в жизни? Для того, чтобы человек постоянно думал об исполнении заповедей для того, чтобы не перемешивать.
Я уже говорил вам, что соседи были почти такие же, они знали о Господе Боге. Вполне возможно, что разные ханаанейские племена участвовали в празднествах. Там был двор язычников при Скинии, потом и при Храме. Вполне возможно, что они там участвовали, они приносили даже жертву. Но при этом, они приносили жертву и своим богам. Вот Израилю, народу Божьему, это было категорически запрещено, и чтобы не было этого смешения, решительно все отделялось.
Вот бизнес, ты ведешь переговоры длинные о каком-то деле, они тянутся год, и вот уже готовы подписать соглашение. Но наступает суббота, все, надо забыть про этот бизнес, все откладывается. Будет потеряна выгода или не будет, не имеет значения. Кстати, когда начиналась суббота? С вечера. День начинался с вечера, это перешло и в православную традицию. День начинается с вечера, я имею ввиду богослужебный день. И мы это приняли с древности. Все, суббота и точка, и чтобы там ни было, выгода, прибыли, прочее, нельзя и все. Надо остановиться и праздновать субботу, то, что подарил Господь.
Кстати, это было единственное, чем отличался народ Божий от других народов, регулярные еженедельные празднества. Не было ни одного другого народа, у которого были бы вот такие выходные или празднества, посвященные Богу. Праздники были регулярные раз в год, или два раза в год. К субботе, чтобы не нарушить ее, надо было заранее готовиться, заранее приготовить пищу, чтобы вечером уже этим не заниматься, а сосредоточиться на Писании, на молитве, на радости о Господе. И это очень было важно и это, может быть, была единственная заповедь, которая принципиально отличала народ Божий от всех других народов древнего мира.
Если продолжить про одежду, очень часто спрашивают – а что, женщинам нельзя носить брюки, если есть заповедь, что женщина не должна носить мужскую одежду? Женщина носит не мужские брюки, а женские, и любой мужчина это сразу увидит, какие на ней брюки, мужские или женские. Мужчина не будет такие брюки носить, это вполне допустимо, но это другое. То есть это не ограничивает моду, не ограничивает смену стиля и так далее.
Я помню, меня пригласили на выпускной вечер, это было на поляне, тепло. И девушка одна выступала выпускница, наверное, одна из лучших. И она говорила такую смешную вещь, что вот, мы благодарны университету, счастливое время, когда можно было ходить и носить что хочешь, а теперь дресс-код. Теперь они идут на работу, а там уже четко все определено, кто что носит, там нельзя прийти в чем хочешь. В шортах и майке уже не придешь на работу, это неправильно будет воспринято, особенно в каких-то солидных фирмах. Там каждый день надо менять галстуки, одежду, теперь придется носить то, чего не хочется. Я это запомнил, она с такими слезами в голосе говорила, мне ее очень жалко стало.
Еще нельзя смешивать ткани, почему? Вот, ты смешаешь ткани, шерсть и лен, разные типы, и еще что-то там, значит, ты можешь смешать и перепутать заповеди. Вся жизнь устроена так, чтобы ты постоянно думал о заповедях.
Есть заповедь о кистях, мужчины должны носить такую или на теле прямо, или под рубашкой, по-разному. Это такая прямоугольная ткань с отверстием для головы, а на четырех углах кисти привязаны, они называются – «цицит» по-еврейски, из голубой и белой шерсти, особым образом они заплетены. Берут их в руки и с утра молятся, держа их в руках. В Евангелии это упоминается, только там осталось славянское слово, очень странное и совершенно невразумительное – «воскрилия». И никто никогда не спрашивает, что такое воскрилия, вот эти кисти. Кстати, сегодня кисти только белые, потому что голубую краску добывали из моллюска особого, который жил у берегов Средиземного моря. Пурпур тоже добывают из моллюска, он очень, кстати дорогой. Грамм порошка высушенного пурпура намного дороже, чем грамм золота. И сейчас есть искусственный, синтетический, но это не то. Цари и вельможи всегда носили одежду из пурпура. Александр Македонский, когда распустил свою армию, расплачивался с ними порошком пурпура. Килограмм пурпура — это примерно 15 килограмм золота. Легко нести, легко спрятать от грабителей, но это очень дорого.
Законы о рабстве и свобода
И самое главное — это, конечно, знать и исповедовать не только словесно, а жизнью то, что у нас есть Символ веры, Кредо. Что-то вроде такого кредо есть и в иудаизме. Это краткая молитва «Слушай, Израиль: Господь Бог твой, Господь един есть». Вера в единого Бога должна проходить через всю жизнь. Бог — это твой Господин, и тогда никаких других господ у тебя нет, а если у тебя только Бог господин, значит, ты самый свободный человек.
Отсюда вытекает много интересных, красивых и даже странных вещей, например, законы о рабстве, заповеди о рабстве. Если ты одолжил что-то, взял в долг или случилась чрезвычайная ситуация – неурожай, град, засуха, отдать не можешь. Ты взял мешок, или десять мешков пшеницы или ячменя, а отдать надо. Это неважно, что были чрезвычайные условия, ты же обещал отдать, значит, должен держать слово, значит, ты идешь и отдаешь, отрабатываешь. Мешок отработать — это не так много.
Когда мы говорим – рабство, у нас сразу возникают какие-то страшные образы рабов, какие-то цепи, ошейники, лохмотья, ребра торчат и так далее. На картинках вы, наверное, видели. Значит, все не совсем так, человек не лишался полностью свободы, тюрем в принципе не было. Но если ты украл и тебя поймали, ты украл у кого-то овцу, надо отдать в пять раз больше, чтобы тебе потом не захотелось снова красть. А у тебя нечем отдавать, значит идешь и отрабатываешь. Никакого насилия быть не может, это решает суд, и ты идешь и отрабатываешь. Что это значит? Это значит, что ты работаешь как наемный работник, фактически ты младший член семьи в той семье, которой ты задолжал, значит тебя обязаны кормить так, как едят все члены семьи. Если ты совсем бедный и наступают зимние времена, а там бывают очень сильные и холодные ветры, теплая одежда просто необходима. А если ты пасешь стада какие-то, ночи очень холодные. Я рассказывал вам, днем страшная жара, ночью холодно. Значит хозяин обязан тебе дать теплую одежду, то, что носит хозяин, то же он должен дать рабу. Это не значит, что роскошные какие-то одежды, праздничные с украшениями, но они должны быть теплыми.
И еще, ты задолжал столько, что надо целый город отрабатывать. Но есть предел – шесть лет ты можешь быть рабом, на седьмой год тебя отпускают. Почему? Потому что раб не свободен, он не имеет права делать, что он хочет, он должен делать то, что прикажет ему его господин. Он не может пойти к Скинии или к Храму помолиться и многое еще чего не может. Наверняка, когда вся семья идет в Храм на праздники, кто-то должен остаться стеречь дом, животных, прочее, вот рабов оставляют. Значит, такой человек не может иметь свободные личные отношения с Богом, а это страшное дело с точки зрения Закона. Поэтому есть предел рабства шесть лет. Седьмой год, он назывался Субботний или Шаббатон, в этот год все рабы отпускались. Отплатил он, отработал он или не отработал он, это уже не имеет значения. Свобода.
Вы должны запомнить, что две вещи Закон ценит как самые высокие дары от Бога — это жизнь и свобода, поэтому нельзя человека навсегда лишать свободы. И жизнь — это критерий не только, когда надо разделить добро от зла или грех от праведности. Вот, вы сидите и размышляете, можно пойти и сделать это дело, а можно пойти в гости, и тут греха никакого нет. Пойти помочь кому-то, а можно пойти сделать совершенно другое дело. И вы свободны, и то хорошо, и это хорошо. Значит, выбор всегда есть и Закон нужен для того, чтобы помочь нам различить добро от зла или грех от праведности. А если и то праведно, и это праведно, как различить, как формально решить? Там, где больше жизни. Вот, ты идешь помочь какой-то семье бедной. Если ты не пойдешь, там дети заболеют у них, или что-то может случиться, дом развалится, мало каких ситуаций, и ты идешь и делаешь. А можно пойти просто погулять и так далее. Значит, если ты выбрал просто погулять, в этом греха нет, но если ты хочешь идти путем праведности, то выбор всегда таков, что там, где ты помогаешь, происходит умножение или сохранение жизни. Вот я эти два слова употребил, и вы пожалуйста их запишите, значит, минимум — это сохранить жизнь, а можно ее умножить.
Поэтому постоянно приходится об этом думать, молиться и решать. Не всегда легко различить, это дело грех или не грех, но все-таки это решается, тут есть заповеди. Чаще всего, нам и древним людям приходилось решать проблемы не выбора между грехом и праведностью, а между добром и другим добром. Вот, вы утром встаете и начинаете мучительно размышлять – «что мне одеть?». Вот если так я оденусь, хорошо, так оденусь, тоже хорошо. И так греха нет и так греха нет. Я сейчас говорю серьезные вещи, я не шучу, чтоб вы поняли, что мы этим занимаемся тоже каждый день. Я могу сегодня на обед или на ужин приготовить такую еду, а могу такую, то есть и это хорошо и то хорошо. И это свобода ваша.
Вот, на седьмой год раб получал свободу, он освобождался. Здесь сразу я должен рассказать несколько интересных вещей. Во-первых, заповеди о седьмом годе, их целый комплекс обширный и очень трудный для восприятия и исполнения. В седьмой год запрещалось засевать поля, в седьмой год земля должна была субботствовать, то есть праздновать Субботу. И Господь говорит, если вы будете исполнять Мои заповеди, то в шестой год Я пошлю вам обильный урожай. Можете посчитать, значит, урожая должно хватить на шестой год, на седьмой и на изрядную часть восьмого года, потому что новый урожай будет только на восьмой год. Для крестьян это очень трудное дело — вот так поверить и довериться Господу.
Если Бог даст, мы когда-нибудь дойдем с вами до больших пророков. Например, Иеремия считал, что Храм был разрушен и плен Вавилонский произошел, потому что не исполняли заповедь о Субботе. Он посчитал, что вот семьдесят лет земля должна отдыхать, субботствовать. То есть почти пятьсот лет прошло с тех пор, как эта заповедь была дана, и земля не субботствовала, не отдыхала. Это точка зрения Иеремии, мы не можем это обсуждать, он прав или не прав, есть другие точки зрения. И был плен, и он действительно через 70 лет кончился, Иеремия об этом пишет. Но это трудная заповедь. Кстати, после возвращения из Вавилона эту заповедь исполняли неукоснительно. Однажды я там был, и как раз был субботний год, и там всякие фермы, все было заколочено. Вопрос к вам, чем же люди занимаются, люди, которые не на заводах работают, не в фирмах и не в офисах, а на земле, или с животными, чем они занимаются в этот субботний год? Они изучают Закон. Есть заповедь о том, чтобы раз в семь лет вслух читать текст Закона. Раз в семь лет читать — это не значит, как прочесть стихотворение. Это надо изучать, потому что чтобы исполнить, надо исполнять в точности, а чтобы исполнять в точности необходим суд.
Суд нужен для точного исполнения Закона
И вот тут рождается понятие суда. Суд нужен для того, чтобы точно исполнять Закон. Главное предназначение суда, и это очень важно, это рассуждения об исполнении Закона. А всякие уголовные вещи – украл, не украл, женился, развелся, убил, не убил – суд этим тоже занимается, но для суда эта задача второстепенная. Главная задача – это как лучше всего исполнить заповедь, поэтому судьи — это были люди, которые хорошо знали Закон, то есть пожилые люди. Молодые люди могли бы тоже изучать Закон и знать его неплохо, но важно еще уметь его применять, нужен большой жизненный опыт. Вот, например, когда начинать праздновать Субботу? Вы мне отвечаете с пятницы вечера. А когда начинается вечер? Один вариант – с заходом солнца, другой вариант – когда на небе появляются первые три звезды. А если тучки? Понимаете, это были люди очень конкретного мышления. А если тучки или облака, и не видно звезд? А надо начинать праздновать Субботу, потому что Закон должно исполнять точно. Вот в этом замечательность, и они старались исполнять его очень точно.
И тут нужен суд, суд это разбирает. Если кто-то из вас читал книжку Руфь, то там как раз об этом говорится. Старцы у ворот, потому что у судей кроме таких дел, о которых я сказал – как лучше исполнять заповеди, было еще много и других дел. Скажем так, это был еще и нотариат. Один человек взял в долг у другого мешок или несколько мешков чего-то, и пишется расписка. И судья ее заверяет, потому что может случиться так, что хозяин, который давал, умер. А я ничего не брал, а вот есть документ. Все документировалось и судьи заверяли.
В книге Руфи Вооз очень хочет жениться на молодой и красивой Руфи. Суть в том, что надо было выкупить родовую землю, принадлежащую Елимелеху, но по закону есть родственник, который ближе по степени родства, у него больше прав. И эта замечательная книга показывает, как живут люди, которые стремятся исполнять заповеди. Воозу очень симпатична Руфь, он очень хочет на ней жениться, но Закон важнее. И вот он сидит у ворот и ждет, когда придет этот человек, родственник, и говорит, хочешь выкупить землю себе? Да, землю хочу. Но при этом надо будет тебе и жениться на этой женщине, чтобы восстановить имя. Это так называемый левиратский брак, сейчас я не буду это объяснять, у нас это впереди. Тот человек, по-видимому, очень ответственный. Эта книга удивительна тем, что там нет ни одного отрицательного персонажа, ни одного, они все думают об исполнении заповеди. Нет, жениться не хочу, потому что у меня уже есть семья, и если я еще одну жену приведу в дом, могут начаться всякие недоразумения. Человек разумный, опытный, он все прекрасно понимает. Мне это не надо, тогда не смогу молиться и так далее. Ну, хорошо, тогда ты при всех говоришь? Да, при всех. Ну и отлично. Тогда Вооз берет эту землю и женится на этой Руфи. Он свободен взять или не взять, никакого греха он не совершает, вот что я хочу сказать.
Вот этот непоименованный родственник совершенно свободен, он имеет право поступить так или иначе. У нас обычно представление, что жизнь по Закону как жизнь под конвоем, шаг вправо, шаг влево, конвой стреляет без предупреждения. Ничего подобного, это большая свобода. Есть то, что надо исполнять, а все остальное свобода.
Рабство и свобода
Так вот, про субботний год. После того, как они вернулись из Вавилонского плена, они неукоснительно его исполняют и до сего дня, правда не все, а те, кто соблюдают Закон. Я видел там заколоченные стояли фермы, и люди сидели за партой и изучали Закон. На меня это сильное впечатление произвело, седьмой год. Рабов сегодня нет, это не принято, сегодня другая цивилизация. В Исходе, в конце 20 главы есть интересный момент, если раб говорил на седьмой год – «люблю господина моего и не хочу выходить на свободу», то есть, далеко не каждый человек хочет свободы. Свобода — это ты должен сам отвечать за свою жизнь, за свою семью, за своих детей, за свой скот и так далее. Сложные отношения с соседями, непростые, а тут, что говорят, то и делаешь, очень приятно. Далеко не всем это нравится – быть свободными. Люблю господина моего, и я не хочу выходить на свободу. И тогда заповедь говорит: пусть господин его, хозяин, подведет к косяку дома, возьмет шило и проткнет ухо его, мочку, это не смертельно. Многие женщины делают это просто так и не рыдают. Зачем? Мне кажется, тут такой простой смысл и он немножко насмешливый: если ты не слышишь призыв Закона, призыв Господа к свободе, то вот тебе еще одна дырка, может, услышишь.
Но есть тонкости там. Если ты живешь эти семь лет, допустим, шесть лет или меньше, у своего хозяина в статусе раба и он предлагает тебе какую-нибудь женщину, хочешь – бери ее, будет твоя жена и ты соглашаешься. Там рождаются дети, а эта женщина была его рабыня, речь идет о рабах. Рабы бывают двух видов: из народа Божьего, тогда все, что я рассказываю, это к ним относится. А бывают люди иноплеменники. К ним это не относится, но они все равно могут себя оправдать или как-то еще, какого-то родственника продать. В общем, повторяю, с рабами запрещено было жестокое обращение. Вот, если такому временному рабу предлагали жену, и он соглашался и у них заводились дети, то в седьмой год ему предлагали свободу, но жена и дети оставались у хозяина. Его кормят, поят, там у него свое жилище небольшое, а может и большое.
Если что-то делали дурное с рабом или с рабыней, это страшное преступление было. Запрещено было дурное обращение с рабом. Если его били, то он мог обратиться в суд, и если суд выяснял, что с эти мужчиной или женщиной плохо обращались, то он получал немедленно свободу. Суд подкупить было невозможно, подкупить суд гораздо труднее, чем купить нового раба. Почему судьи должны были быть состоятельными людьми? Во все времена, во всех странах был ценз имущественный: чтобы стать судьей, надо быть очень состоятельным человеком, чтоб судью никто не мог подкупить. Богатого человека трудно подкупить, надо быть очень богатым.
Свободный человек не может принять женщину, которую ему предлагают, свободный человек женится, потому что он кого-то полюбил. А если он женился, потому что ему предложили — вот тут лишняя женщина есть, рабыня есть, берешь? Беру. Значит тебе свобода не нужна, ты не ценишь свободу. Раб может отказаться, жениться по любви он может все равно, просто надо подождать немножко. Иаков ждал семь лет и ничего с ним не стряслось. Раб заранее знает эту ситуацию, есть такая грубая шутка, что у моряка в каждом порту жена, примерно то же самое. Он заранее, когда на ней женился, знал, что она с ним не уйдет. И она знала, по крайней мере дети при ней остаются.
– Если вернуться к ситуации Вооза и Руфи, насколько нравственной является женитьба по принципу наследования земли?
– Важно было выкупить землю, это очень было важно, чувства тут – дело десятое. Чувства не постоянны, они довольно быстро проходят, а важно исполнить Закон, праведность или неправедность определяют верностью Закона. Влюбленность и любовь мы очень часто путаем. Влюбленность — это то, что вспыхивает чуть ли не каждый день, а любовь — это совсем другое. Когда люди женятся, я сейчас говорю о людях церковных, очень часто они это делают по каким-то странным обстоятельствам и странным мотивам – нравится, не нравится. Потом, когда наступает жизнь, они оба вдруг или вылетают из церкви, что очень часто бывает, потому что полностью себя посвящают браку, или еще что-то с ними происходит. Так что это не совсем простой, даже очень сложный вопрос.
Любовь, конечно, очень важная вещь. Если ты не любишь эту женщину, или она не любит, то очень трудно создавать семью. Но это не самый главный критерий. Критерий высшего уровня, самый главный критерий – готов ли ты с этим человеком служить Богу и Церкви, вот для этого и нужно жениться.
– А для чего тогда жениться? Можно как друзья служить Богу и Церкви.
– Нет, нельзя. Мы все служим, но скверно служим, потому что только в семье может быть единая молитва, только семья может стать церковью, стать притягательным магнитом для других людей, живым свидетельством того, что Господь жив и зовет к себе других. Это особый вопрос, хочу, чтоб вы поняли, что есть более высокий критерий, об этом редко почему-то говорят.
Гоэль
Я вот что хотел сказать прежде, чем перейти к теме суда и судей. Представим снова ситуацию, когда в семье кто-то берет что-то в долг, землю на несколько лет, зерно или еще что-то, но отдать не может не потому, что украл, а в нормальной жизненной ситуации и не греховной, а отдавать же надо. Случилось землетрясение, случился пожар, всякие могут быть чрезвычайные ситуации, и отдавать нечем. Значит, кто подписывал расписку о том, что он взял десять мешков ячменя, глава семьи, если он пойдет отрабатывать, то пойдет в рабство. И семья может развалиться, без хозяина, без главы семьи очень трудно жить. И тогда Закон позволяет, чтобы пошел в рабство другой человек, другой член семьи. Он не брал ничего в долг, он не расписывался, но он может пойти. Это может быть любой совершеннолетний человек, девушка, юноша, мужчина, женщина, родственник, такой человек называется словом «гоэль».
Я специально вам все это рассказываю, потому что в книге Руфь это слово употребляется, вот Вооз такой гоэль, который не брал ничего в долг, не сдавал землю, но он выкупает ее. Это очень важное слово, оно вполне такое юридическое, но постепенно оно меняет свой смысл. У пророка Исайи появляется вдруг потрясающая мысль. Мне бы страшно хотелось узнать, как читали или слушали Исайю его современники. Исайя пишет, что сам Господь Бог — это наш гоэль, то есть задолжали мы все и каждый в отдельности. Мы должны не деньги, ячмень, а грехами мы должны Ему. Но вот придет Мессия и Он нам настолько близок, что Он пойдет отдавать наши долги вместо нас. То есть у Исайи это слово обретает невероятно высокий смысл. И вот Господь наш Иисус — это тот самый гоэль. Если вы не знаете эту тонкость Закона, то Павла мы не поймем и не поймем то, что сделал Иисус. Он, будучи абсолютно безгрешным, безвинным, пошел вместо нас.
Почему идет там какой-то племянник? Вот, собирается вся большая семья, а жили большими семьями, многоступенчато, дедушки, бабушки, дяди, тети, племянники, то есть семья была огромная. Сейчас так не живут, а в те времена так жили. И вот рассуждают, кто пойдет в рабство на четыре года, на пять, на шесть лет, больше не бывает. Кто готов пойти? И вот как-то этот вопрос решается, кто-то вызывается, тот, кто отношения к этому долгу не имеет обычно. Или добровольно, или как-то семья решает, никаких данных у нас нет, как это происходило.
У Исайи это потрясающая мысль, что Он пошел отдавать по Закону наши долги, мы кругом должны Богу, и Он, будучи невинным, стал этим гоэлем. Это замечательная, глубочайшая мысль. Павел очень много об этом пишет. В переводе гоэль означает – искупитель, но у нас это слово уже такое отполированное, заезженное, а в подлиннике стоит гоэль, тот, кто идет вместо другого, отдает долг вместо другого. Павел пишет о жертве Христовой на этом языке, на языке того, кто пошел вместо других, гоэля. Он объясняет через Закон, что сделал нам Господь Иисус, пошел вместо нас. Мы должны были бы пойти в рабство, мы были в рабстве греху, а Он добровольно пошел на смерть, потому что раз мы в рабстве греху, значит мы в рабстве смерти. И смерть Его не смогла проглотить, глотка у нее маленькая была, потому что Он был совершенно безвинный. И у Павла это очень точное понимание, Павел пишет все время и думает, и объясняет языком Закона. Мы еще с вами будем много говорить о жертвоприношениях для того, чтобы научиться читать Павла.
Я вам открою страшный секрет: очень многие люди, даже те, кто стоит у алтаря, ничего не понимают в Павле. А раз они ничего не понимают, они начинают фантазировать. И такие там фантазии, когда слушаешь, то хочется лечь под диван и не вылезать оттуда. Я имею в виду проповеди. Не зная тонкостей Закона, они не понимают язык Павла, а не понимая язык Павла, они начинают фантазировать.