<< Предыдущая лекция         Следующая лекция >>       В начало курса >>

Завет с Давидом

Сегодня мы говорим о Завете с Давидом. Это самый для нас трудный и странный Завет. Я надеюсь, что вы читали. Помню, долгое время я преподавал, в основном, на кухне по ночам. У нас были замечательные собрания, крошечные кухни хрущевские, человек 20 набивалось, и мы там это обсуждали, это было много лет. А потом вдруг появилась возможность выйти в широкую аудиторию. Меня пригласили в Тихоновский институт, в первый год. Я читал Ветхий Завет в МГУ, гуманитарный корпус. Кто там учился, знает, на горах. Поточная аудитория человек так на 400, на 500, иногда набивалось человек 800-900. Гроздьями висели на подоконниках, и это было очень тяжело. После кухни, которая раз в пять меньше этой комнаты, и всех видишь, и все сидят очень тесно и плотно, и такое тесное общение – это никогда не лекция, всегда семинар. А тут сидит несколько сот человек, и дальше пятого ряда я никого не вижу. Я близорукий, и дальше у меня все лица смываются. Поэтому, это просто был кошмар какой-то. Ну, и народ пришел туда горячий, кто-то пришел «по благословению». Священник велел, а сами они не хотели учиться, очень много таких было. И когда говоришь им – «а, вот у Давида был сын Соломон» – и такой вздох «ааах…» на весь зал пролетает. Подумать только, это такая новость! Они ничего не читали, совершенно ничего. А потом там были экзамены, зачеты, группы, и те, кто не хотел учиться, они ничего не делали. И я помню предел вопросов, которые я бы мог задавать на экзамене – «ну, хорошо, этого вы не знаете, этого не знаете, ну, сколько книг в Пятикнижии Моиссевом?». Были люди, которые говорили – «кто его знает, может пять, может шесть». Это так, к слову. Так что, это было огорчительно. А зачем вы пришли учиться? – «А, вот благословил, велел батюшка», и все.

И поскольку не все читали, то я понимаю, что действительно это все-таки большой объем, а вы еще юный народ и у вас все впереди, это меня очень радует. Вот Давид после всех сражений воцарился в Иерусалиме.

2Цар.7:1-2 «Когда царь жил в доме своем, и Господь успокоил его от всех окрестных врагов его, тогда сказал царь пророку Нафану: вот, я живу в доме кедровом, а ковчег Божий находится под шатром».

То есть мысль понятна, что мой дом лучше, чем дом Божий – нехорошо, как бы понятен вывод.

2Цар.7:3-6 «И сказал Нафан царю: все, что у тебя на сердце, иди, делай; ибо Господь с тобою. Но в ту же ночь было слово Господа к Нафану: пойди, скажи рабу Моему Давиду: так говорит Господь: ты ли построишь Мне дом для Моего обитания, когда Я не жил в доме с того времени, как вывел сынов Израилевых из Египта, и до сего дня, но переходил в шатре и в скинии?».

И далее говорится – «ты не построишь, потому что ты много воевал, проливал кровь, у тебя руки в крови, построит сын твой». Но чтобы Давида утешить, 12 стих:

2Цар.7:12-17 «Когда же исполнятся дни твои, и ты почиешь с отцами твоими, то Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его на веки. Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном; и если он согрешит, Я накажу его жезлом мужей и ударами сынов человеческих; но милости Моей не отниму от него, как Я отнял от Саула, которого Я отверг пред лицем твоим. И будет непоколебим дом твой и царство твое на веки пред лицем Моим, и престол твой устоит во веки. Все эти слова и все это видение Нафан пересказал Давиду».

То есть Бог обещает, что из колена, из рода Давидова будут беспрерывно цари, разные – и грешные, и не грешные. Грешных Он будет наказывать, но вот эту милость не отнимет. А милость состоит в том, что от Давида произойдет Мессия, Помазанник, и это Завет с Давидом. Он как Завет с Авраамом, можно сказать, даже в большей степени является личным. Положения Завета Моисеева сохраняются? Да, все до одного. Что добавляется? Каждый завет несет что-то новое по отношению к предыдущему. Что нового тут? Обещание прихода Мессии, Искупителя, Освободителя, Помазанника, Спасителя – это все синонимы, которые в Новом Завете очень часто употребляются, как синонимы, а на самом деле у каждого свой оттенок, но мы сегодня об этом говорить не будем. Т.е. можно сказать так, что добавляется нечто очень внутреннее, я бы даже сказал интимное – приход Мессии. Почему интимное? Потому что есть такие слова в конце Второзакония. Моисей перед самой своей кончиной говорит – «после меня восстанет пророк, такой же как я, его слушайте во всем». Это считается тоже прообразом Христа. Но здесь уже говорится прямо и откровенно.

Ей, гряди, Господи

Более того, Завет с Давидом привносит в Завет Моисеев вектор. Есть заповеди, можно совершенствоваться в исполнении заповеди «не кради» очень долго, полжизни, а может быть целую жизнь. Заповедей много, их шесть сотен, и в каждой заповеди есть свои ступени, и они составляют целое множество, и это множество надо исполнять и радоваться, благодарить, и так далее. Но здесь в это множество вносится направление — это всё ради Мессии. Скажем, последние несколько столетий иудейские учителя говорят: заповеди надо исполнять с любовью. В общем, мысль проста и понятна, потому что когда вы это делаете не как обязанность или долг, а с любовью, вы приближаете приход Мессии.

В Талмуде есть замечательный рассказ, мне он ужасно нравится. Довольно долго, со 2-го по конец 10-го века, в Междуречье, Месопотамия, была в основном еврейская провинция. Хотя там властвовали персы, но они давали большую внутреннюю автономию, у них были города, у них было право суда, и много чего еще. И вот, какой-то великий праведник ходил по городу и встретил Илью пророка. Вообще, рассказы про Илью пророка очень интересные всегда, он же жив, он присутствует, и вот его иногда встречают и довольно нередко. И первый вопрос, который этот праведник раввин задает Илье пророку:

– Когда придет Мессия?

Другого вопроса, собственно, и нет, на остальные вопросы ответы уже есть.

На что Илья отвечает:

– А Он уже пришел.

– А где же Он?

– Стоит у городских ворот.

– Как мне его узнать?

– А это очень легко. Он стоит у городских ворот и бинтует руки-ноги прокаженным, ты Его сразу узнаешь.

Этот праведник, великий учитель бежит к городским воротам, выходит из ворот, и действительно видит, как какой-то человек занимается тем, что ему сказал Илья пророк – бинтует, оказывает милосердие прокаженным. Он падает на колени перед Ним, ясно, Мессия все-таки.

– Когда Ты придешь? – спрашивает он у Мессии.

Мессия отвечает:

– Я приду сегодня.

Он бежит счастливый домой, готовится, ходит по городу, ждет Его. Не приходит. Через пару дней он снова гуляет по городу и встречает Илью пророка.

– Ну, что, – говорит Илья, – встретил?

– Да, – говорит, – я его видел, но Он меня обманул. Сказал, что придет сегодня и не пришел.

И вот тут апогей этой истории – этот жанр называется «агада», метафорическая история, у которой есть глубокий смысл.

– Ты ничего не понял, Он давно пришел, но Он ждет, когда Его позовут.

И это ответ на вопрос: а какое отношение к нам имеет Завет с Давидом? Допустим, вряд ли тут кто-то сидит из рода Давидова, может быть, но мало вероятно. А к остальным какое он имеет отношение? Если вы читали Послания или Деяния, то вы знаете, что главная интенция, главное желание, жажда учеников Христовых была – «Ей, гряди, Господи», приди скорей, приди сегодня, мы без Тебя не можем больше. «Маранафа!» – это арамейское слово означает «приди скорей». И для первых христиан это был центр их жизни, центр их молитвы, жажда и желание, и молитва, чтобы Христос пришел снова. Но пришел уже как Он обещал, как Царь, от края неба до края неба, то, что Он Сам в Евангелии говорил. Я что-то не помню, чтобы у нас в Церкви об этом сильно молились.

Случилась кошмарная история: мы Второе и славное Пришествие Христово называем ужасными словами – Страшный суд, очень страшный суд. И у всех начинают трястись поджилки, когда они об этом думают и говорят. Я помню одну историю реальную, не притчу, которая случилась много лет назад в одном месте. Я любил туда приезжать отдыхать семьей и дружил с одним очень хорошим священником. А там народ был очень смешной у него. Прихожане не то, чтобы неграмотные, и не бабушки какие-то совсем необразованные, а достаточно образованные, но очень податливые на всякие ветры. Ветерок подует, сплетня пойдет, и они тут же начинают нервничать. Вот прошла сплетня, что должна упасть комета, и как раз на этот город, и вот Страшный суд и всё-всё. И они нервничают, священника начинают расспрашивать, и он начал говорить проповедь. Человек разумный, образованный говорит:

– Нет, конечно, ничего такого быть не может, что ж прямо на наш город, что же, мы грешнее всех. Мы же не готовы к Его приходу, будем молить Бога, чтобы это произошло не сейчас, а потом.

Народ успокоился как-то, угомонился. Я помню, у меня просто внутри прямо буря такая. После службы я к нему подхожу, называю по имени и говорю:

– Слушай, вообще-то первые христиане молили «ей, гряди, Господи!», они не просили, чтобы Он подольше не приходил, а наоборот. Как же ты свою паству утешаешь тем, что будем молиться, чтобы Он не приходил? Я ничего не понимаю, куда я попал.

Он говорит:

– Нам же надо покаяться, для этого нужно время, а вот если сейчас придет – мы не готовы.

– Отлично, сколько тебе нужно времени, год хватит?

– Нет, год мало.

– Десять лет хватит?

– Нет, десять лет тоже мало.

– 25 лет хватит?

– Нет.

– Знаешь, давай скажем честно Господу – нам так хорошо без Тебя, не приходи, Ты нам не нужен, мы отлично тут без Тебя устроились. Все хорошо у нас – и дом, и машина, и так далее. И все.

Он обиделся на меня страшно, мы с ним рассорились и с тех пор не встречались.

Отказ от Завета с Давидом – это отказ от веры в Мессию Грядущего, как бы ни характеризовать действия того священника, из каких побуждений он пытался утешить своих нервических дамочек. Они очень нервические были, некоторые схватили билет на самолет и улетели кто куда. И тогда я не знаю, какие мы христиане? Мы становимся просто традиционалистами – полагается делать так, так. В воскресение так, так, Николин день – так, так. А при чем тут «ей, гряди, Господи!»? Ни при чем, мы от этого отказываемся. И это я предлагаю вам в качестве вопроса, на который я не хочу, чтобы вы мне давали ответа. Вопрос каждому из вас – жажда Его прихода, молитва «ей, гряди, Господи!» - она какое-то серьезное место занимает в вашей жизни? Я говорил, что у первых учеников она была в центре их жизни. Куда нас приводит Завет с Давидом, к какому вопросу? Я не смею ни от кого требовать ответа, мне не надо ничего говорить, пусть каждый со своей совестью разбирается сам, со своей верой. И это даже не повод для исповеди, это повод для поворота жизни. Куда направлена жизнь, вектор – «ей, гряди, Господи, приди скорее»? Или – «знаешь, не надо, у меня новая работа, вот сейчас я хороший заказ получил, или еще чего-нибудь, диплом на выходе»? Это очень серьезно.

Когда я был недавно в Израиле, мне рассказали очень смешной анекдот как раз на эту тему, я не знаю, будете вы смеяться или нет. Дело в Израиле происходит. Бежит муж, руками машет, кричит жене:

– Караул, кошмар, ужас, беда!

– Что случилось, ты что?

– Мессия пришел.

– Так слушай, ты что с ума сошел? Сколько поколений наши предки молились, ждали, что Он придет, а ты говоришь – «ужас, кошмар».

– Ну, да! Вот наконец-то мы расплатились с долгами, наконец-то у нас сады стали плодоносить, наконец-то мы стали нормально жить. Но Он же скажет – «оставь все и следуй за мной», кошмар!

На что мудрая жена сказала:

– Знаешь, Господь очень любит наш народ, Он помог ему справиться с Артаксерксом, Он помог ему справиться с Гитлером, Он и с Мессией что-нибудь придумает.

Но это израильский анекдот, он не христианский, я вас предупредил. Вот, «Он и с Мессией что-нибудь придумает». Я бы не стал его рассказывать, если бы, может быть, не такими словами, но в том же направлении, очень много людей в наших церквах не думали точно так же.

<< Предыдущая лекция         Следующая лекция >>       В начало курса >>